Заново вжиться невмочь
В эту кровавую замять:
Самая краткая ночь –
Самая долгая память…

Как оживляешься,
когда вспоминаешь
(и через столько лет)
румынок или, там, славянок.

Помню, у разбитого вокзала
Раздавала девочка цветы.
Раздавала – и сама не знала,
Что подаркам не было цены.

В каждом доме утром рано-рано
слышатся знакомые слова.
Это твердый голос Левитана,
словно клятва: «Говорит Москва!»

Дед, не хвастая сноровкой,
Но в угоду детворе,
Метки чиркает ножовкой
На сверкающей коре.

Да, я из тех, чей трудный поиск слова
Сопровождался валом огневым.
Я – рядовой, поющий рядового,
И не могу прикинуться иным.

На войне, на берегу реки Ловать,
Я помню, мы встретились с тобой.
Ты поддержал меня хорошим словом,
Поддержку твою я чувствовал и воевал.

Скрип розвальней, скрипы гужей,
Свет ламповый, печь да ухваты,
Глухой говорок ворожей…
За окнами год сорок пятый.

Бой скажет «отбой», и, упав головой
На каску, что мягче подушки,
Во сне прихожу я знакомой тропой,
Забывши про мины и пушки…

За атакой – атака.
Черный дым, красный гром.
Лавой вздыбленных танков
Враг валил напролом.

Не забыть мне уже никогда
Нашу бабушку в чуме-жилище.
Над костром закипает вода –
Наша самая главная пища.

Привычен грохот в каждом миге,
Но, может, тем земля красна,
Что есть ещё не в Красной книге,
А просто в жизни тишина.

Сменилась осени пора,
Сменилась, будто бы во сне.
Так неожиданно с утра
На фронте выпал тихо снег.

Дедушка Пашки Примерова
Был нам – по детству – пример!..
Сгинуло то – пионерово,
Как светлячок в мураве…

Когда ты лгал в бою под Сталинградом
бессмертному сержанту своему,
что не задет взорвавшимся снарядом,
и стон скрывал улыбкою в дыму