А нас обернуло порознь
И вместе уже не раз:
Глядит сквозь военную прорезь –
Как целится – детство в нас.

Как давно я не видел овощей на столе!
Неужели и скатерти в мире бывают?
Мировая война, и кругом убивают.
Пью арбузную жижу на голой земле.

Теченье жизни поворотом
Тебя относит вдаль,
а мне
Труднее стало с каждым годом
Стоять на этой стороне.

Кольцо огневое все туже сжималось.
Голодный, холодный, промерзший насквозь,
На кромке земли, как скала, возвышаясь,
Стоял Ленинград, наш могучий форпост.

Война ворвалась в дом, как иногда окно
Само собой раскроется со стуком,
Наполнит дом дыханьем и испугом,
Сомнет гардин тугое полотно.

Платки у смуглых женщин расписные,
А руки женщин стылые в мороз.
У мола волны плещут как шальные,
И слышит их задумчивый завхоз.

О Россия! Россия! могучая родина,
Беспредельно огромная, как небосвод.
Даже солнце, пока полпути им не пройдено,
Тебя сразу лучом своим не обоймет.

Враги! Они прошли, как тени,
Как синь-туман ночных болот, –
А ведь грозились на колени
Поставить русский наш народ!

Был бой за деревню…
У дымной опушки,
Где птицы когда-то беседы вели,
Ревели, как будто чудовища, пушки...

Зашел боец в избу напиться
И цедит из ковша.
Свежа студеная водица.
Хозяйка очень хороша.

Война. Призывы: «Родина в опасности!»,
«Вставай, страна!» И – «Родина зовёт!»
Мы знали цену этой страшной гласности –
солдатка-мать, и я, и весь народ.

На дне окопного оврага
Добыл я гильзу из стены
А в ней – истлевшая бумага,
Письмо, пришедшее с войны.

У женщины седой, немного строгой,
Медали с орденами в два ряда:
Она прошла военною дорогой
И наши, и чужие города.

Мне ночами тревожит душу
Из далёких детских времён
Острый, луковый запах теплушек,
Горе-ягода чёрный паслён.

Детство. Темень ранняя. Морозы.
Синий след на голубом снегу.
Сено – первые невянущие розы,
мной увиденные, – в сердце берегу.