Друг, прости этих строк торопливых тоску...
Друг, прости этих строк торопливых тоску:
Я иначе писать не могу.
Это хриплым и трудным дыханьем войны
Были песни мои рождены.
Что страшнее всего? Не бомбежка.
Окопаешься, в землю уйдешь,
Иль к траве прижимаешься в лежку,
Или к щели упрямо ползешь,
Или метишь, в надежде упорной
Из винтовки стервятника сбить, –
Страх, как ворон, зловещий и черный,
Сердце клювом не станет долбить.
Что страшнее всего? Не атака.
Сердце гулко, как колокол, бьет.
Ты, дождавшись условного знака,
Вырываешься с криком: «Вперед!»
И несет тебя вихрь наступленья.
Не считаешь ни пуль, ни минут.
И все страхи твои, все сомненья
На версту от тебя отстают.
Что страшнее всего? Ожиданье,
Если друг твой, любимый твой друг
Не придет с боевого заданья, –
Вот тогда ты узнаешь испуг.
Если друг твой исчезнет бесследно,
Словно дым, словно пар, словно прах,
Вот тогда испытаешь вполне ты
Изнурительный, тягостный страх.
Будешь жить в направленье тревожном,
Испытаешь бессилье и дрожь,
На атаку пойдешь, на бомбежку
И собой, не колеблясь, рискнешь.
И по самому краю могилы
Будешь рад ты пройти не дыша,
Лишь бы голос знакомый и милый
Прозвучал за стеной блиндажа.