Свет похож на тьму,
В мыслях – пелена.
Тридцать лет тому
Началась война.

Собирали колоски,
Набирались силушки.
Руки детские легки,
Словно птицы крылышки.

Едва война сменилась миром
И стала тишь, куда с добром,
Вдруг, неподвластный канонирам,
Из тучки выкатился гром.

И лес как лес – как будто всё отлично:
Шуршанье, родниковая струя…
Но почему же как-то необычна,
На что похожа песня соловья?

Мне довелось в составе войска
Пройти румынские поля
И у советского посольства
Сменять охрану короля.

Здесь птицы не поют,
Деревья не растут,
И только мы к плечу плечо
Врастаем в землю тут.

С одним я даже не простился.
Другой – как бы во мгле.
Над миром бурей прокатился
Обвал ушедших лет.

У песочницы только и слышно,
Где в песке на «бандите» «бандит»:
«У Наташки поехала крыша –
Вновь Наташка ночами бомбит!»

Когда в кавказском кавполку я вижу казака
На белоногом скакуне гнедого косяка,
В черкеске с красною душой и в каске набекрень,
Который хату до сих пор еще зовет «курень»

Что фашистам неугодно –
Нам как раз наоборот!
Мы отбили город Гродно,
Мы продвинулись вперед.

В наш коридор из всех квартир
Радушные выходят двери.
Живёт напротив командир
И радостным словам – не верит.

Уж сколько лет от сына нет вестей,
Ушёл на фронт он от родной сторонки.
Не слышно больше сводок новостей,
Не каркают по сёлам похоронки.

Луна мешала. Я не спал.
Сквозь щель двухстворчатой огромной
Я слышал чоканье негромко,
Смех женский, редкие слова.

Если ноги гудят,
Если веки свинцовыми стали,
И озноб пробегает,
И врезались в плечи ремни,

…Если б отец не вернулся с войны,
я не видал бы военные сны,
не загорал бы с тобой у волны
выгнутой, солоноватой.