Хромоногий, старый, масти чалой,
Весь седой от гривы и до ног,
Мы его в бригаде называли
Необидной кличкою Конёк.

«Командира убило утром
и нелепо, на первый взгляд:
люк открыл на одну минуту –
и шальной подгадал снаряд.

Парад сорок первого года.
Снежинки на жалах штыков.
И нету иного исхода.
И нету возвышенных слов.

Искусство – великое диво
И боль в опалённых сердцах,
А юноши пишут красиво
Стихи о погибших отцах.

Посмотри, как проходит пехота, –
Сквозь улыбки, сквозь море цветов…
А на лицах застыла забота
Четырёх рукопашных годов.

Было смехом да играми ты небогато.
Подпоясав фуфайку, в морозном тумане,
С топором на плече, с коркой хлеба в кармане
Я с друзьями пришёл на делянку когда-то.

Я День Победы вижу пред собою –
Тот госпиталь палату, Самарканд.
Глазами, переполненными болью,
Вдруг улыбнулся юный лейтенант.

Мой отец был действия, а не около,
По щербатому небу неровно скользя,
Мой отец был сталинским соколом,
И его переименовать нельзя.

Заиграют военные песни –
Будто вспыхнут зарницы из тьмы…
И опять мы с тобою, ровесник,
Вдруг становимся словно детьми.

В дни войны фашисты
устроили в ней застенок
Возле рощи сумасшедшей
За разбитым большаком...

И ночью огонь, и днем –
то рявкнет вдали, то ухнет,
поблизости кверху дном
суглинок взлетит – и рухнет.

Рванулись танки с марша напролом.
Скребли броню бессильно пулеметы,
Охваченные пылью и огнем,
Захлебывались вражеские дзоты.

На этот раз не в чистом поле,
Где нам служил постелью снег, –
В полуразбитой сельской школе
Остановились на ночлег.

За семь верст отсюда пушки бьют,
В битве люди истекают кровью.
Здесь губами влажными жуют
Травы разомлевшие коровы.

Шел в ярме огня я, устали не ведая,
Лишь одним дышал я – близкою победою,
Полон упованием единым,
Веря, что заря блеснет над нами
И что вспыхнет солнцем над Берлином
Наше знамя.