Бархат яблонь, и сирень в бутонах,
И слепит черёмух белизна –
Или, может, это седина
Ветеранов, что идут в колоннах?

Зачем ты, война, у мальчишек их детство украла –
И синее небо, и запах простого цветка?
Пришли на заводы работать мальчишки Урала,
Подставили ящики, чтобы достать до станка.

С газетных полос и речей на экране
Пришло наше громкое имя – «славяне».
И мы его взяли, и мы им гордились,
И с предками славой славянской сравнились…

Пылит просёлком пегая лошадка.
В бестарке*, скособочившись, – седок
Оставил вожжи, всхрапывает сладко
И держит путь на ближний хуторок…

С военным грузом на плечах.
В поту до мыла.
И тяжелел за шагом шаг,
А вьюга выла.

И тёмен хлеб под хрусткой тонкой коркой,
Ржаные ломти нынче на столе
Темны, как обожжённые пригорки,
Припавшие к невыжженной земле.

Над столом висит он, на ковре,
Потемневшей лентою обвит,
По краям немного обгорел
И немецкой пулею пробит.

Слёз не лей – бесполезные слёзы,
Хоть весна и войне – капут.
В небе ласковом – первые грозы
Громыхают и птицы поют.

Я рано просыпался,
Выскакивал во двор –
Как лихо воробьи там
Вели свой разговор!

Упал солдат. Он не дошёл до цели,
Но, раненный, он всё ж пополз туда,
Где взрывом перебило провода,
Где в снег от боли две сосны осели.

Блестит булыжник лиловатый –
Идёт дорога в облака.
И водокачка, как граната,
Стоит у края городка.

Нет, память, ты не позабыла –
Такое в жизни нашей было.
Ничуть не покривлю строкой:
Коровы жрали чернобылы*...

На серой северной скале,
Где всё сметала смерть,
Сумела на родной земле
Берёза уцелеть.

Упавшего вперед лицом
Не называйте мертвецом!
Не ради славы и наград
Он грудью встал за Ленинград.

…Я говорю с тобой под свист снарядов,
угрюмым заревом озарена.
Я говорю с тобой из Ленинграда,
страна моя, печальная страна…