Ты ждешь, Лизавета,
От друга привета,
Ты не спишь до рассвета,
Все грустишь обо мне.

Когда на смерть идут – поют,
А перед этим можно плакать.
Ведь самый страшный час в бою –
Час ожидания атаки.

Был пленный немец тощ и жалок.
«Капут, – он бормотал, – капут!»
Я протянул ему в подарок
Кисет солдатский табаку.

Вот они, принёсшие Победу
В сорок пятом праведном году, –
Гордые, подтянутые деды, –
По проспекту минскому идут.

Был день: плечом к плечу с друзьями
В тот строй торжественный, под знамя,
Пришла минута стать и мне.
И марш звучал – военный, встречный,

Вот мы и взяли Старую Руссу*.
Танцы, танцы – в Речных Котцах!**
Девки застенчивые, русые
виснут на грязных от боя бойцах.

…После схватки долгой и упорной
мы в село Минаево вошли.
Где же дом высокий и просторный?
Всё фашисты начисто сожгли.

Крапивная весна,
Плохие вести с фронта,
По карточкам дают
Всё меньше хлебных крох,

За кадром кадр, как вал девятый,
С экрана катят на меня.
Здесь всё про нас, про нас, ребята,
Про те три ночи и три дня...

…Под ударами бомб
Догорал медсанбат.
Надо мною, тяжелым,
Склонилась девчонка.

В тени Кызбуруна раздолье досугу, –
На праздник веселый собрался народ.
Шутливые речи звучат, и по кругу
С хмельною махсымою** чаша идет.

Имели с тобой мы одну фляжку,
Сухарь на двоих, табаку затяжку,
Котелок, из которого вместе мы ели,
Когда что-нибудь раздобыть умели.

Весточки из огненного шквала
Дома ждут невеста, друг и мать.
Бой горит. Минут свободных мало.
Из троих – кому мне написать?

Проснулся в испуге-истоме
И взглядом обвёл полутьму.
«Ну, слава те, господи, дома.
А то показалось – в плену…»

Принесли к врачу солдата только что из боя,
Но уже в груди не бьется сердце молодое.
В нем застрял стальной осколок – обожженный, грубый,
И глаза бойца мутнеют, и синеют губы.