Наш просёлок бойцы-пешеходы
Утоптали за горькие годы.
Шли туда, где орудий раскаты,
По нему в сорок первом солдаты.

Хотя прошел немалый срок,
Свежо мне помнится и ныне
Война, привалы у дорог
И аромат степной полыни.

Я не учился ползать и стрелять.
Земля воззвала – и оставил парту.
В военкомате старенькая мать
То на меня смотрела, то на карту.

Мы знали всё: дороги отступлений,
Забитые машинами шоссе,
Всю боль и горечь первых поражений,
Все наши беды и печали все.

Город невель… Великие Луки…
Срок немалый и путь непрямой…
Наконец, после тяжкой разлуки
Возвратились солдаты домой.

Сижу в окопе после боя.
Куда под пулями залез.
Над речкой небо голубое
И обгорелый чёрный лес.

Тогда на Сельмаше, в бараке,
В семнадцать неполных годков
Я спал после уличной драки,
Я спал и не слышал гудков.

Сукном шинельным –
небо января,
на лицах иней выступил от стужи,
сочится сквозь бинты снегов заря…

Не забуду тёмную землянку
И ту ночь, прошедшую давно.
Пахли стены вешней солодянкой*,
Пахли, точно пряное зерно.

О прошлом память сберегая свято,
Я говорил и говорю опять:
Пусть то, что испытали мы когда-то,
Другим не доведется испытать.

Я, словно вернувшийся с фронта,
Где каждый твой жест на виду,
Архивами Госкинофонда,
Как прожитой жизнью, иду.

Стоит на площади солдат
На вечном пьедестале.
Отлит из бронзы. Автомат,
И на груди – медали.

Мы помним день, когда впервые
Умолк огонь, проглянул свет
И в дом родной пришли живые,
Что смерть встречали столько лет!

Где я рос?
За излучиной Волги.
С кем играл?
С камышами речными.

Старая Русса. Достоевский.* Бои.
Там полегли земляки мои.
Где-то под Курском лежит брат.
Теперь не спросишь, кто виноват.