Альфа-любовь и Бета-война
ходят в обнимку по улочкам Риги,
в сумку кладут неучтённые миги,
чуть покрупнее – уже времена!

Нет ни соли, ни хлеба,
Только синь-лебеда,
Да холодное небо,
Да в колодце вода…

Информация из СМИ
На вопрос мальчишки, совсем простой,
Непростой ответ у фронтовика:
«Почему рукав пиджака пустой?»...

«Скажи мне, товарищ, в какой это год
Донец переплыл ты и спас пулемет?» –
«Всего не упомнишь, чудной человек,
Немало пришлось мне форсировать рек».

Расписался на рейхстаге:
Приходил и победил!
После Жуков на бумаге
Всё – так точно! – подтвердил.

Он крепок ещё, мой сосед-инвалид.
Спроси про житьё-бытьё,
он сразу ответит: «Протез не болит,
а всё, что при мне, – моё!»

Нелегко художнику-солдату,
Краток на путях войны привал, –
Наш товарищ фронтовой когда-то
Нас в часы досуга рисовал.

Сад распускается – перед грозой,
дитя рождается – перед войной.
Потом вспоминается: «Боже ты мой,
как было светло перед самой, той…»

Он шёл сквозь ельник островерхий,
Потом вдоль поля по стерне
И ставил ноги, точно вехи,
И вынимал их, как во сне.

Был он пасынком тыла,
И его, как смогла,
Не родня приютила –
Станция Юшала*.

Когда Шумшу разглядываешь близко,
То сразу замечаешь с корабля –
Увенчана гранитным обелиском
Ветрами опаленная земля.

В армейской форме, с горсткою медалей,
Неровною походкой старика
Он каждый день идёт вдоль магистрали,
И дирижёрски движется рука.

Кем тогда ты работал? Была ли семья?
День рожденья когда твой? –
Подумала я,
Что в годину лихую...

Простите, мама, брат, жена,
И сын, и бабушка, и тесть:
Вот-вот закончится война,
Но мы успели в ней сгореть.

И только бы девчонке стать красивой –
В окопы оступилась тишина!
И пушки, сплюнув смазку, пробасили:
А вот на красоту вам, вот война!