Кончался шквальный артналет,
Когда, поднявшись перед взводом,
Парторг наш бросился на лед
И в ледяную прыгнул воду.

Помню: Настя читает,
Мать сидит за столом
И с письмом начинает
Разговор,

Тихо льется ручей на камни.
Машет, машет твоя рука мне, –
Словно лебедя взлет прощальный.
Ты – как в непогодь день печальный.

В светлом мае отгремели пушки,
Возвратился батька на заре.
Я стоял и жадно грыз горбушку,
Безразлично на отца смотрел.

Солдат из камня посреди села –
С поникшей головой и с автоматом...
В тот день погода хмурая была
И мелкий дождик сёк лицо ребятам.

Собачья жизнь. Собачий холод.
Конвой неистовствует: «Шнелль!»
Ты ветром весь продут, измолот.
Не согревает и шинель.

Твой командир тебя годами старше.
Он больше знает, больше пережил.
Ты в школе был, а он – уже на марше,
Ты дома был, а он уже служил.

Навезли винограду, товара – под кровлю,
Можно оптом, хоть ящик, кому по плечу.
– Не толпитесь, всем хватит! – взывает торговля.
Но невесело я у прилавка торчу.

Бойцы курили. Пели. Вспоминали громко
Сегодняшний горячий и победный бой.
Один из них сидел, задумавшись, в сторонке,
Коробку спичек он держал перед собой.

На поляне музыка звучала,
Будто здесь и не было войны.
Где-то птица жалостно кричала,
Заглушая голос тишины.

Как жили в землянках, как рыли окопы,
Как били фашистов с тобой,
Как часто сражались за счастье Европы
На нашей земле дорогой;

…Опять эти инвалиды без очереди…
Из разговора в магазине
Двор неспешными мерит шагами,
Снег крахмально скрипит под ногами.

Совою пурга по проселку летала
И снегом пушистым его укрывала,
И Духу шептала: «Моя тут работа!»
А в ночь по проселку безусых шла рота.

Споемте, друзья, ведь завтра в поход
Уйдем в предрассветный туман.
Споем веселей, пусть нам подпоет
Седой боевой капитан.

Перед Волгою-рекою
Крепко бились мы с врагом.
Пот со лба стерев рукою,
Огляделся я кругом.