Потекут снега по полюшку,
Покрепчают холода,
Как тогда – в большое горюшко,
Да, пожалуй, как тогда.

Была секунда – над водою
Возник фашистский перископ.
Сейчас торпедою стальною
Взорвется тишь у смертных троп.

Сожгли деревянные срубы
В глухой деревеньке лесной,
Печные не рухнули трубы,
Округа глядит сиротой.

Ангелы, придуманные мной,
Снова посетили шар земной,
Сразу сократились расстоянья,
Сразу прекратились расставанья

Осенен полыханьем победного стяга,
Сел усталый солдат на ступеньку Рейхстага.
Снял фуражку, как труженик после работы,
Вытирая со лба капли жаркого пота.

Обронил я во время похода
Котелок на одной из дорог.
Налетевшая сзади подвода
Исковеркала весь котелок.

К фронтовой полосе эшелон приближался.
В маскировке, в зеленом убранстве ветвей.
Мне при виде его давний Троицын день вспоминался,
Летний праздник деревни моей.

Вся площадь в рытвинах и ямах,
Снег с мерзлой глиной пополам.
Вокруг дома без стекол в рамах,
Машины вражеские в шрамах,

Старшина своё слово берёт
Без былых холостяцких насмешек:
«Здесь, девчата, такой же фронт.
На людской он крови замешен.

Ты ложишься непривычно рано.
Прихожу, а комната темна.
Верно, спишь – я спрашивать не стану.
Света нет. И печка холодна.

Дело моё было табак.
Не знаю, кто продал меня.
Скрутили руки и били так,
что лопалась кожа ремня.

Как из далёкого плена,
Памятью давних дней
Детство моё военное
Снова пришло ко мне.

Солдат оставил тишине
Жену и малого ребёнка
И отличился на войне...
Как известила похоронка.

Глухой зимой в лабазе мрачном,
Где прежде сроду не бывал,
Для друга, что лежал с горячкой,
На рынке мёд я покупал.

Завтра будет солнце
Радостно светить.
Это наша доля –
Новый день творить!