В Рыбацком по берегу девочка шла
Тропой, что к Неве протянулась.
А рядом, в волнах, бескозырка плыла,
И девочка ей улыбнулась.

Были куплены кольца,
Ведь не ждали беду…
Он ушёл добровольцем
В сорок первом году...

Идем из-под Замброва шляхом.
Попутные сосны скрипят.
Зарницы отваги и страха
Над бедственной Ломжей искрят.

Гвозди-вести – не слухи войны
Командирам на фронте важны,
Уж потом они кости кидают.
Вот солдата призвал генерал...

Ты с нами сегодня… Грохочет война.
Путь твой прост и суров.
Верный помощник, ты быть должна
Там, где раны и кровь.

Я всё запомню так,
как есть.
Как листья улетают с веток,
как тарахтит на крыше жесть,
как ночь чиста перед рассветом.

Не признает атака середины.
Сначала и до самого конца
Она – как взрыв и как порыв единый,
Враз зажигает яростью сердца.

Дух победный военного марша.
Гулким шагом проходят войска.
Их суровый приветствует маршал
Напряжённой рукой у виска.

Расскажу строкою незаёмной
о далёком времени, когда
белым днём, суровой ночью тёмной
шли на запад наши поезда.

Геройство на фронте не знало преград,
Прекрасна судьба героя!
Но я – о тебе, солдат без наград,
Основа солдатского строя.

…И заснул я, охваченный дрёмой,
Снилась нива, светясь как луна,
Потому что подушку соломой
Мне в санбате набила война.

Как во сне золотом –
День былой, не забытый,
Деревенский наш дом,
Погорельцам открытый.

Он привёз, воротясь из Берлина,
Не часы, не отрез на штаны,
А простреленную мандолину –
Беспризорницу лютой войны.

Спит сын,
ручонки разметав, –
споткнулся он, касатик, вроде,
до той черты не добежав...

Третьи сутки тащил эшелон
В тыл куда-то больного парнишку.
Паровоз так дышал тяжело,
Словно был он измучен одышкой.