Где созревать бы надо хлебу –
Лежали минные поля
И с криком вдруг вздымалась к небу
Большая рваная земля.

Предание живо в моей стороне –
Деревня пропала в военном огне.
Под землю, как будто под воду ушла.
До малой травинки сгорела дотла.

В нашем третьем «б» послевоенном,
На «камчатке», у окна во двор,
Возвышались Тимофей с Матвеем –
Локоть к локтю и к вихру вихор.

Ржавевшей гаубицей, что ли,
срывало гребни старых крыш,
чтоб этажи и антресоли
попсой взрывали нашу тишь...

Я полз по фронту вниз лицом,
Срывая кожу с рук.
Казалось мне – в пластунстве том
Премудрость всех наук.

Они мгновенны были, встречи,
На той губительной войне.
С земли сметало все картечью,
Был холм в дыму и лес в огне.

Кто в Чехии, кто в Пруссии, кто в Польше.
И здесь – повсюду мрамор и сирень…
Солдатам нашим памятников больше,
Чем сохранилось ныне деревень.

Был Ферапонтов Миша
Ростом других не выше.
Был он обычный разведчик,
«В деле» не ползал в хвосте.

Осенней объятый тоской,
По пасмурным плитам бетона
Прошёл он в приёмный покой
Большого больничного дома.

Катился с неба вой фугасок,
Зенитки били, разъярясь,
И стены, потолки, каркасы
Валились наземь – в кровь и в грязь.

По обмелевшим траншеям тяжеловато и просто
Бродим гуськом в молодом подмосковном лесу.
Тридцатилетняя роща почти корабельного роста
Снегом набитые крылья напруживает на весу.

Он молод, строен, полон силы,
Он едет нынче на войну,
В краю родном оставив милых
Детей, любимую жену.

На востоке стрелы золотые
Солнце посылает в небеса.
Горы – как колчаны расписные,
И все громче птичьи голоса.

Фильм хроникальный о войне
Что нового расскажет мне
Про артобстрелы, перестрелки,
О мощи танковых атак?

В такие дни, как этот, всё прекрасно,
И был бы голос – песню бы запел!
Степь расцвела. Над степью небо ясно,
И славно поработать ты успел.