Чуть дрогнул занавес... Темно.
Экран широкого формата
Вдруг ожил – началось кино,
Плеснув лучом из аппарата.
Послевоенные вокзалы!
Исчадье нищеты и зла.
Всю голытьбу страна свезла
В их переполненные залы.
Солёным потом обливаясь,
Запомнишь на десятки лет,
Как выдрал проклятый билет
Всем горемычникам на зависть.
И как, горбатясь, по путям,
С узлами топали по шпалам,
Под проливным дождём кряхтя,
А паровоз плевался паром...
От мокрых тел несло угаром.
Шли потасовки из-за мест.
Уже горел зелёный свет
Для машиниста с кочегаром.
Вбивались, дико матерясь,
В пролуразбитые вагоны,
Под вопли, крики, плач и стоны –
В пыль, копоть, в угольную грязь...
Как пёс ошпаренный взвывая,
Дал знать гудок. Дым и зола...
...Охрипнув, голос надрывая,
Девчушка мать свою звала.
Ушёл состав. Поворотились,
Как к выпавшему в грязь птенцу...
Рыдал ребёнок. И катились
И дождь, и слёзы по лицу.
Не женщиной – «кукушкой»-мамой
Ребёнок этот был рождён.
...Мир прирастал сиротской драмой,
Слезой омытой и дождём