Мы ещё судьбой не ранены…
Мы ещё пройти должны
Перекрёстные экзамены
Жизни, смерти и войны.

Не знаю я, что будет на земле,
Когда вперед я кинусь росным лугом –
Нахмурится она в безлунной мгле
Иль задымится первый свет над Бугом.

Вдоль проспектов и горных тропок
Взвился дымный нелегкий путь.
Мы из тех, что спасали Европу
От колючих фашистских пут.

Вернулся с войны победитель,
Шинелку повесил на гвоздь.
Столь жданный супруг и родитель,
Он сел и смутился, как гость.

Скала подпрыгнула и села.
Прибоем пыль вошла в забой.
Горячий ветер ошалело
Кружил на месте, как слепой.

Пришлось ей трудно – пять детей…
Кругом война, обугленные хаты,
И тысячи невидимых смертей,
И тысячи неслышимых проклятий...

Я помню бой: в окопы мы вросли,
Накрытые тысячествольным шквалом.
И краснозем – кровь матушки-земли –
Взлетал и падал, смешанный с металлом.

Мы щедро табаку щепотку
Делили с другом на двоих…
В одной горели самоходке
У деревушки Колеи…

Рождён за десять дён до Рождества
в кинотеатре. Мать, едва жива,
не донесла кричащего еврея
до Рождества, навеки молодея.

«Здесь жил Пушкин». «Здесь жил Маяковский».
Мрамор славы. Бессмертья металл.
Видел мемориальные доски.
Но такую, клянусь, не видал.

Я был пехотой в поле чистом,
В грязи окопной и в огне.
Я стал армейским журналистом
В последний год на той войне.

Лишь прикоснулся – сразу сердце сжалось.
Когда-то, глядя в это вот стекло,
В театр готовясь, мама наряжалась,
И сквозь расчёску золото текло.

У конторы ходили кони.
Майский ветер в тайге бродил.
Председатель на подоконник
Ящик – радио – взгромоздил.

Капитан хрипит и злится,
Обстоятельством зажат,
Даже шпалы на петлицах
От волнения дрожат.

Война отгрохотала –
Отец пришёл домой.
Напился из Урала
Под вербой молодой.