Здесь не было прежде железных дорог.
Здесь топи кишели болотною дичью.
Охотник сквозь чащу пробиться не мог
И выстрелом стаю распугивал птичью.
Здесь тетерева токовали весной,
И голос, подобный звучанию меди,
Отчетливо слышался в чаще лесной,
Где грозные свадьбы справляли медведи.
Казалось, вовек неизменна тайга.
Дрожали лучи в золотом полумраке.
Лишь выстрел да лай беспокойной собаки
Речушек лесных оглашал берега.
И нынче там выстрел охотничий грянет,
Нарушив таежную тишь и покой.
Но дымом теперь над Ухтою-рекой
И гарью заводской над ельником тянет.
Бьет черное золото из-под земли
Струей маслянистою без передышки.
И вместо елового леса вдали,
За городом новым – несчетные вышки.
Где рябчик свистел поутру у ручья,
Где множество птиц и лесного зверья
От века в бору обитало дремучем,
Там нынче стальная блестит колея –
Идут на Москву эшелоны с горючим.
О чем говорит колесо колесу?
Вагоны подрагивают равномерно.
Мне видно с холма, как в далеком лесу
Последняя из виду скрылась цистерна.
Проходит состав, нагруженный углем,
И дым расстилается по горизонту.
С реки Воркуты и с Печоры мы шлем
Подарки свои Ленинградскому фронту.