Он был не очень многословен,
Седой усталый ветеран.
Не вспоминал он реки крови
И не считал наград и ран.

Сегодня – праздник.
Первый раз
Вернулся сын с работы:
Я, мол, теперь рабочий класс.

Погиб журналист в многодневном бою
От Буга в пути к Приднепровью,
Послал перед смертью в газету свою
Статью, обагренную кровью.

Старик был очень стар,
Как сад его и дом,
Как древняя скамья,
Где он дремал, случалось.

Ещё стояли дни как дни,
Осенние. И плыл
Осенний сумрак, и огни
Ночные город пил.

Эти вести, как взрывы ночные
под окнами дома.
Это резкие вести –
так кричат часовые
даже близко знакомым…

Как было? А было все буднично просто:
Рванулась пехота, согнувшись вполроста,
И криком «ура» распечатало рты,
И по снегу – зеленью – враг с высоты

Тебя увидел я впервые
В кольце огня над горизонтом.
Когда в порядки боевые
Ты встала подмосковным фронтом.

От боли скрочившись, деревья
Со стоном падали ничком.
Земля ходила ходуном,
И слизывал огонь деревню.

Много месяцев этой войне.
Дни, как танк тяжелы, шагают.
День и ночь я грущу о тебе,
Ясных глаз мне твоих не хватает.

Далекий сорок первый год.
Жара печет до исступленья.
Мы от границы на восход
Топтали версты отступленья.

Я родился на берегу войны,
где берега иные не видны.
Меня носили на руках солдаты,
и руки их качались, как челны…

Выдавали правду по мельчайшей дозе,
Нам внушали долго: «Истина – в вине…»
Мы искали выход в деревенской прозе
И в стихах о страшной мировой войне.

Ночь накрыла всю землю орлиным крылом,
Отступила она перед Вечным огнем,
У огня тополя часовыми стоят,
В честь тебя он горит, неизвестный солдат.

Порой приходится грустить,
Живя на белом свете.
Но как, скажите, совместить:
Война и рядом – дети?