Село моё Призначное
В берёзовом дыму,
Хочу в любви признаться я
Тебе лишь одному.

Я над белым молчанием Свири стою.
Что тревожит в разливе спокойного света
Даль полей, и деревья, и душу мою?
Что мольбой леденящей вплетается в лето?

Летний вечер погожий,
Пропахший парным молоком.
Лёгкий ветер по коже
Пробегает, ласкаясь щенком.

В боевом солдатском званье,
В гордом званье старшины,
В новом обмундированье
Возвратился дед с войны.

Расскажу строкою незаёмной
о далёком времени, когда
белым днём, суровой ночью тёмной
шли на запад наши поезда.

…Вместо голых чувств приходит мудрость –
жизнь ни в чем не терпит пустоты.
И в одно обыденное утро
по-иному мир увидел ты.

У мамы был любовник. Он приходил
каждый вечер, её жалея.
Пробираясь по коридору вдоль бочек
с прелой солониной, одичалым пивом...

Теперь мы реже стали вспоминать
Дорог орловских взорванную гать,
Орешников помятые кусты
И пахнущие ельником мосты,

Я долго бродил, и дышал я землёю,
Где шрамы окопов доныне видны…
Искал – словно что-то потеряно мною,
Чему ни названия нет, ни цены…

Каждый день наяву и во сне
С незажившею этою раной
Я по-прежнему там, на войне,
И иду по траншее песчаной.

Я сын той рождественской ночи,
Которую помнил отец,
Он третьего сына пророчил,
Вернувшись с войны наконец.

В путь-дорогу меня снаряжала война,
чтоб Земля была счастлива, мирна, вольна.
Сколько я на чужбине лесов исходил!
Видел пальмовый, буковый, лиственный…

На пристрелянных высотах,
над стоячею водой,
мы оставили полроты,
может, самой молодой.

Вас пули стригли не по росту,
Вы в штыковую шли, не зная,
Что из полка одна лишь рота
Пробьётся от Москвы до Мая.