За сельской дорогой прямою
Есть холмик, поросший травою,
Степные цветы за оградкой,
И дата под надписью краткой.
Когда ты вслед за плугом вышел в поле,
В стеклянную прозрачность на заре,
Земля страдала от жестокой боли,
Не позабыв о грозовой поре.
Но так же, как впервые, при Советах,
Когда ты получил волов и плуг,
И эту землю, что лежит вокруг, –
Ты поле бороздил в часы рассвета.
Задумчиво шагал по борозде,
Забыв о хромоте и о еде,
Как будто шаг за шагом в эту пору
На черных, влажных комьях борозды
Вновь находил судьбы своей следы,
Спускаясь вниз и поднимаясь в гору.
Вернувшийся домой издалека,
Ты пашешь, торопясь за плугом следом.
Размеренно шагают два бычка,
Одолженные ныне у соседа.
Поля в воронках… Ранен вдалеке,
Ты, чтобы быть с землею по соседству,
Носил ее в солдатском вещмешке,
Хранил ее в своем солдатском сердце.
Ты знаешь, знаешь, чем она больна,
И по-крестьянски бережно, упорно,
Как снадобье, даешь ей семена,
Чтоб там, где и бурьян, и целина,
Пшеница и сады пустили корни.
Ладонь хранит былое ремесло:
Привычна ей кривая ручка плуга.
Теперь, когда навек исчезло зло
И дух войны ветрами разнесло,
Ты вновь к труду вернулся, словно к другу,
В свою державу и в свое село.
И пусть в полях всегда шумят хлеба.
Проходит боль и заживают раны.
Любовью к жизни полнится судьба
В такой вот час осенней чистой рани.