Свёкла вó поле подёргана, повыбрана,
Травы инеем подёрнуты по выгонам.
Собирались мои тётки на «страдания»,
Перед всем селом страдали, дело давнее.

Да простит меня совесть
За ночей кутерьму.
Вынес памяти поезд
К огоньку твоему.

Когда в Касимов приезжаю,
Где годы детские прошли,
Я с тихой грустью вспоминаю,
Как мы, настырные, росли...

В проломах стен гудит и пляшет пламя,
Идет война родимой стороной…
Безмолвная, бессонная, как память,
Старушка мать склонилась надо мной.

Солдат подбил три танка кряду
В бою за город Ленинград.
Десятидневную в награду
Побывку получил солдат.

Земля качалась, падали деревья,
Огонь плясал на взорванной броне.
Пылали словно факелы деревни,
И люди погибали на войне.

Восемнадцать и долгие сорок –
Устремленные в вечность года.
Прах войны превращается в порох,
Что сухим остается всегда.

Народу в столовой – культя на культе,
Костыль к костылю,
Кто стоя, кто сидя.
Подвинься, браток...

Метельное, напевное –
из той зимы, наверное:
«Один, два, три,
оладышек...

Мороз в декабре стал свирепствовать жутко.
Но здорово нас выручала «буржуйка».
Вселилась, полкомнаты заняв собой,
И в печь упиралась огромной трубой.

И всё-таки…
И всё-таки хотя бы раз…
И всё-таки хотя бы раз один я должен не в стихах,
а въявь побывать на твоём месте, отец, – тобой...

Ранним утром под Москвой,
На дороге фронтовой
Повстречались два солдата –
Дети матери одной.

Совсем не сказочна она –
Солдат военная страда.
Она даёт постичь сполна
Смертельный смысл её труда.

Как будто вчера громыхали бои.
На фронт уходили соседи мои.
На фронт уносили с собою они
Покинутых изб золотые огни.

Как поле колосится!
Как тучен колосок!
И клонится пшеница
На запад и восток.