Протянутых рук ощетиненный лес,
Сто глоток, орущих в восторге.
Торжественный слет ветеранов СС
Сегодня открыт в Крумпендорфе.

Родимые степи Аги*,
На запад пошлите меня
К днепровским краям дорогим.
Мне дайте степного коня:

До тебя здесь никто еще не был.
Это ты увидал с корабля –
Там, где море сливается с небом,
Полосой показалась земля.

Шла старуха по проселку
В гости не спеша,
А над нею без умолку
Чибис вопрошал

За Стенькиным долом ещё громыхает,
Но тучи за дальнюю рощу ушли,
И вытянул шею дубок, обсыхая;
Зацвиркал кузнечик, детёныш земли.

Всяк непредвзятый да поймёт,
какою дорожу любовью
к своей деревне, что над Обью
в ладах со временем живёт.

То, что в памяти сберёг,
Я придумкой не нарушу.
Детства жаркий уголёк
Вновь мою тревожит душу!

Тихий вечер, пропахший мятою,
Сквозь года осколок прожёг.
Я стою в деревне Клемятино –
В незнакомой, но не чужой:

Приходит день, и по-мужски сурово,
Окинув взглядом землю и года,
Не проронив ни стона и ни слова,
От нас отцы уходят навсегда.

У нас уже с деревьев на ветру
Ковром шушинским* пала позолота,
И голубой порошей поутру
Затягивает желтые болота.

Напасти нет страшнее, чем война.
Проклятия заслуживают войны.
Была война страшна, но нас она
Учила жить и умирать достойно.

Мы знали: сын его под Сталинградом
Пал смертью храбрых в памятном году.
Но никогда – ни голосом, ни взглядом
Не выдал он отцовскую беду.

Смертельно раненный, без сил,
приплыл с той стороны Баксана.
Он многим жизнь укоротил
из неприятельского стана.

Левый берег в огне, а на правом
Пеплом кроются угли костра,
И связисты сквозь тьму к переправам
Тянут кабель, – работа быстра.

Жизнь повзводная и поротная,
Где с притопами и прихлопами
Пляшет баба Война косоротая
Над траншеями и окопами.