Сквозь шквал огня, орудий гром
Летит с победой грозный Ил.
Кусты чуть не задев крылом,
Пилот машину посадил

На латвийской земле, там, где гостя встречают тепло,
На морском берегу, отороченном белою пеной,
У развилки дорог, перед въездом в большое село
Есть одетая дерном могила матроса-туркмена.

Я выйду сегодня на улицу –
Услышу весеннюю звень.
Пусть солнышко ласково жмурится
В такой замечательный день.

Неторопливо Керченский пролив
Паромы грузовые рассекают.
Пролив красив, он бархатно-красив,
Огни и звёзды мирно отражает.

На запад,
на запад,
на запад!
Навстречу неведомым плёсам…

Когда умрёт последний фронтовик,
Не отболят залеченные раны –
Войну напомнят нам киноэкраны
И корешки потёршиеся книг.

В тот вечер холодный,
В тот вечер
Ты долго за ротою шла.
Как ворон, на скорбные плечи...

В тревожную полночь застенка
Его привели на допрос.
Стоит пионер Гордиенко
В удушливой мгле папирос.

Взметнулась память! Озарилась вспышкой
Далеких лет – ликующих минут.
По памяти моей бегут мальчишки –
Китайские оборвыши бегут.

Пока я смиренно стоял на своём
И ждал молчаливой победы под старость,
Воскликнул товарищ:
– Давайте споём!...

Искусство позаботилось о нас,
Нарушив тишь прифронтового бора:
Вот перед нами выступает джаз
Под управленьем бравого майора.

Опять – воспоминанья о войне…
Невесело и не спокойно мне.
Ещё десятилетье миновало,
Ещё мои защитники ушли…

Да, родная, настали тяжелые дни,
Но, поверь, нашу волю не сломят они!
Помнишь прежние славные наши дела?
Как сегодня, метель над страною мела,

Играли в бурьянах в войну пацаны.
И плакали вдовы… Скорбела держава.
И мать мою звали по-русски Любава.
И – пятая осень пришла без войны...

Я видел уходящего врага
И в нём признал недобрые стремленья
По скрипу ледяного сапога
И неприкрытым жестам отступленья.