ХАВАСТ* 43-ГО
Помню: смертно пить охота,
Даже тень – и та печёт.
Я по очереди сотый
За водой, что не течёт.
«…Был старшиной, но в керченском
бою расчёт накрыло обломками
дома. Откопали. Какие уж тут
документы? В госпитале сказал:
“Пишите – рядовой”»
Поздней щедрее награждали,
Кто шёл и первым, и вторым.
А у него лишь две медали –
За землю Малую и Крым.
Не говорил в Керчи́, а в Ке́рчи.
Он пушки пёр через пролив.
Он говорил: «Дрались как черти!»
Он сам там кровушку пролил.
Как Бога, вспоминал комбата,
С которым на́ берег ступал.
И Балку Смерти помнил свято,
Комбат где замертво упал.
Он говорил: «Ещё поеду
Туда, где сквозь огонь и дым
Вы тоже делали Победу,
Удя тот самый «Крым и рым».
Поехал бы. Да вот осколки,
Что тридцать с лишним лет хранил,
Прорвали к сердцу путь недолгий.
И я его похоронил.
Теперь смотрю на две медали
Из самых-самых боевых.
А больше не было. Не дали,
Поскольку и не чли в живых.
Поскольку только и спросили,
Когда несли с передовой:
– Вы старшина?
– Нет… Для России
Я самый-самый рядовой.
В бою, где не до личных судеб,
Нет ни комбатов, ни старшин.
Одна Россия! Есть и будет!
Отец мой правильно решил.