МАТЕРИНСКИЙ ХЛЕБ
Запомнилось: детдом, вторая группа,
Начальный счёт послевоенных лет.
Теплом казённым жиденького супа
Не каждый был накормлен и согрет.
Сумерки. Тишь. Деревенское лето.
В свете прожектора – зелень густая,
Бронза скорбящих фигур, а налево –
Камень-гранит. На граните читаю:
Шесть Никитенковых, Мальцевых пятеро,
Трое Васильевых, трое Ракитских...
Это – одна лишь деревня утратила,
Это – строка лишь из горького списка.
Всех не запомнишь. И все ли сосчитаны?
И не ответит торжественный камень,
Все ли Ракитские спят под ракитами,
Все ли Васильевы – под васильками...
Вот она, мера, которой измерены
Годы пути от Москвы до Берлина!
Здесь имена, а могилы затеряны,
Может быть, где-то в чащобе полынной.
И невесёлое это занятие,
Всё же считаю снова и снова:
Шесть Никитенковых, Мальцевых пятеро…
Сколько ж погибло тогда Ивановых!