К порыжелой воде гнулись вербы с откоса,
Вился пар над разливами росной травы.
И звенели луга и просили покоса,
Но корежили землю глубокие рвы.
Гудит тяжелая башка,
И в горле ком.
Вторые сутки у станка
Мы смены ждем.
От напряженья зуд в руке,
Болит спина.
А за порогом вдалеке
Гремит война!
И в тон сирене ветер злой
Завыть не прочь.
И пахнет дымом и золой
Глухая ночь.
И здесь от желтых фонарей
Косая тень.
Давно затянут посильней
Тугой ремень.
Едва не дремлешь у станка,
Устал как черт…
И вот ведешь ты до гудка
Минутам счет.
А каждая из них длинна,
Часам под стать.
И все-таки уже до сна
Рукой подать.
Любой из нас на тот привал
Имел права,
Когда бы он не услыхал
В цеху слова:
«Давно на отдых вам пора,
Устали вы,
Но смена ваша до утра
Копает рвы».
Перед глазами зыбкий круг
Поплыл, пропал.
Опять, подув на кисти рук,
К станку припал.
И новая деталь, звеня,
Ложится в ряд.
И есть в цеху слабей меня,
А всё ж не спят.
И кто-то явно напоказ
Острит: «Ну что ж,
Поставь-ка, брат, распорку в глаз,
А то уснешь».
И снова стружка на станке
Плывет, красна.
А за порогом вдалеке
Гремит война.
И там смертей и бед не счесть,
Не счесть могил.
И очень трудно там, а здесь
Всего лишь тыл.