А нас обернуло порознь
И вместе уже не раз:
Глядит сквозь военную прорезь –
Как целится – детство в нас.

Как хорошо без сапог! Когда-то
Бегал я по саду босиком…
Словно кораблик, плывет палата
С лампочкой синей под потолком.

Весь город наш слезами орошён.
Прошёл нездешний дождь, и тротуары мокры.
И час цветения черёмухи пришёл,
И вечером дома желты от охры.

Москва. Ноябрь. А между сосен
Во всей стремительной красе
Летит в дымящуюся осень
Волоколамское шоссе.

Сорок шестой, послепобедный,
Бедой войны пропахший год.
А под халатом мамы бедной
Уже выпячивал живот.

Не вернутся
Без вести пропавшие,
Не увидят сыновья отцов.
Матери...

Хочу в былое пристальней вглядеться,
Но вспоминаю многое с трудом.
В конце войны и на исходе детства
Меня судьба забросила в детдом.

Сестра милосердия Корнева Катя,
Как просто сказала ты, слезы из глаз:
«Свое отжила я…» …К великой расплате
Слова эти звали, печальные, нас.

О чём он думал, юный лётчик,
Среди дремотной тишины
В чужой землянке в мирной ночи
В трёх километрах от войны?..

Будто это было все вчера…
Теплая июньская пора.
Солнце в окна с самого утра.
Воскресенье. Отдых. Детвора.

Погиб… Какие письма он писал,
Как волновался о жене, о детях!
Как будто всё, что дома не сказал,
Спешил вместить в слова святые эти,

У метро к Дню Победы открыли фонтан.
Пусть он бьёт для влюблённых, не для пуритан.
Пусть целуются парочки в брызгах ночных.
Ветераны войны, помолитесь за них!

Минута молчания… День торжества и печали…
Листва молодая над чёрным безмолвием плит.
В спокойное небо, высокие светлые дали,
Как штык пехотинца, вонзён обелиска гранит.

Ещё любилось, плакалось и пелось
по-старому.
Война была не в счёт.
И мир свою томительную зрелость,
как женщина, не признавал ещё.

Мир наполняют
послевоенные люди
послевоенные вещи
нашёл среди писем