О, как плясал он,
конопатый!
Хотите
верьте или нет...

Держась, как за личное счастье,
За каждую пядь земли,
Мы под Москвой встали насмерть,
В грунт промерзлый вросли!

Распласталась пашня ровно,
Вороным-ворона…
Ну, шагай, моя корова,
Борони, борона!

Шлёпая расшлёпанными плицами,
Пароход отваливал от пристани,
Он давал прощальные гудки.
Из охотничьей двустволки выстрелил

Такие – однако – нам выпали судьбы –
Что – скуден наш добрый язык –
И немощны скрипки-литавры и трубы –
Чтоб Истины образ возник...

Я принял их из рук войны
за кровь врага, как ни суди.
Они (тут молодость вини)
легко лежали на груди.

…Дед выскочил из-за кустов,
Как грозный гром,
И поразил фашистов
Русским топором.

Фиолетовым школьным пером
Он строчит и строчит похоронки
(И не вырубить их топором,
И у вдов не глаза, а воронки).

Маршруты и сроки сменила весна,
За нашим надежным заслоном
С востока на запад шагает она,
В июле, вторым эшелоном!

Ползет обрубок по асфальту,
какой-то шар,
какой-то ком.
Поет он чем-то вроде альта

Скошены последние гектары,
Не найдёшь в полях ни колоска.
Перебором тихих струн гитары
Осень приплыла издалека.

Металла ржавые осколки
Ложатся тяжко на ладонь.
Они грубы, остры и колки.
Их разметал войны огонь.

...Пошлёт меня мама за хлебом,
Когда наношу я воды.
И вот зашагаю под небом,
Что выжило после беды.

В зарослях сиреневых ночами
Соловей, осыпанный росой,
Пел взахлёб, разрух не замечая,
Девушке с откинутой косой.

Бронзовые люди
Стоят на площадях,
Лежат за пулемётом,
Сидят на лошадях.