О Россия! Россия! могучая родина,
Беспредельно огромная, как небосвод.
Даже солнце, пока полпути им не пройдено,
Тебя сразу лучом своим не обоймет.

Через кладбище к тебе я шел,
Только не заметил, не нашел…
Ты жила здесь на краю села.
На гору меня тропа вела.

Бегу двором. В войну играю.
На прутике скачу верхом.
Ворон растрёпанная стая,
Как пепел, падает на холм.

Опалила солдат война,
Посмотрите: излом да вывих…
Но жалеть не спешите вы их,
Тело бито, душа – вольна.

На Таганке опять собрались мы,
И привычно притихла родня:
Фронтовые отцовские письма
Синеглазо глядят на меня.

Война и разлука –
Нам выпала доля такая –
Свинцовая вьюга,
Врагов разъяренная стая.

Детство, детство! Город госпитальный.
Было зло, а помнится добро.
Вырастали не под звон пасхальный,
А под сводки Совинформбюро.

Умолк фугас. Прошла беда.
Как будто в первый раз увидел
Развалины и города,
Проходит воин и строитель.

Стоит, беспомощный и жалкий,
В лохмотьях крупповской брони
Немецкий танк у перелеска
Под вешним проливным дождем.

Мечтаю я, как после ледохода
Пройдёт весёлый, тёплый майский дождь,
И я приду на пристань к пароходу,
С которого по трапу ты сойдёшь.

Только снег и пепел. На руинах
Печи, как распятия, стоят.
Только пепел. И сырой суглинок,
А под ним – ребята наши спят.

Девчонки нынешние, нет, не с превосходством
А с завистью глядят на тех, иных,
Которые в шинелях не по росту
Ушли жестокими дорогами войны.

Вот голос – крик сладчайшей муки.
Что может сердцу быть нужней,
Чем петушиной песни звуки
На первой линии траншей?

Комбату приказали в этот день
Взять высоту и к сопкам пристреляться.
Он может умереть на высоте,
Но раньше должен на нее подняться.

В меня не ударила пуля:
меж нами – время стеной,
и те, кто в боях не согнулись,
и те, что домой не вернулись,
посечённые войной.