Четыре ночи или три,
Не помню, мы не спим…
Дрожит земля, земля горит,
Плывет кровавый дым.

Мужчины мучили детей.
Умно. Намеренно. Умело.
Творили будничное дело,
Трудились – мучили детей.

Уходили, плакали и пели,
По просёлкам тяжело пыля...
А над нами «мессеры» висели,
А под нами – ходуном земля.

О счастье победы! Он вскоре,
Свое обгоняя письмо,
Домой мчался в поезде скором,
Уставясь, как мальчик, в окно.

В доме окна на южную сторону –
Виден солнца закат и восход.
Только в доме пустом и просторном
Лишь старик со старушкой живёт.

Уже война пришла к закату
И возвращались мужики.
В тот год, на радости богатый,
Невзгоды были все легки...

Битвою взяты кровавой –
Нет ни звезды, ни креста…
Бог с ней, с посмертною славой,
Главное – совесть чиста.

Отыскать бы в молодость тропинку,
Тропку, стежку, неприметный след,
Чтобы снова стали мне в новинку
Восемнадцать или двадцать лет.

Ни седоков,
Ни окриков погони –
Видений бег?
Сквозь лунный хуторок...

В войну средь вятской глухомани
Искали люди кремни-камни
И, приложив фитиль из ватки,
Из камня искры высекали
Кресалом из калёной стали.

Вокзал и перрон,
И понурые хаты.
С войны в эшелонах
Домой возвращались солдаты.

…Забираясь с сестрёнкой на стулья,
Открывая скрипучий буфет,
Брали мы сухари из кастрюли,
Будто это – пригоршни конфет...

В полях за Вислой сонной лежат в земле сырой
Сережка с Малой Бронной и Витька с Моховой.
А где-то в людном мире который год подряд
Одни в пустой квартире их матери не спят.

За Зееловым погас
Дымный день вдали…
На высоты пятый раз
В наступленье шли.

Я трогаю русые косы,
Ловлю твой задумчивый взгляд.
Над нами весь вечер берёзы
О чём-то чуть слышно шумят.