Цыганистый, кудрявый, белозубый –Он был без ног.Но как он был красив!И каждый взгляд – кривились в гневе губы!
Читать
Теченье жизни поворотомТебя относит вдаль,а мнеТруднее стало с каждым годомСтоять на этой стороне.
На пристрелянных высотах,над стоячею водой,мы оставили полроты,может, самой молодой.
Кружит орёл, ища в реке добычу.Вон дети пастуху несут обед.Как всё знакомо взгляду, как привычно…Давно изжита скорбь военных лет.
Кружился снег, и были лживыЕго слепящие пласты;Мы шли с тобой искать архивыСреди руин и пустоты.
И помню, слышу – бьют зенитки,Мне страшновато и темноСидеть на русской, знаменитойПечи, не топленной давно.
Из сумки вытряхнул на свет –Все пять в ладони уместились;Как будто время потеснилосьИ встали пять военных лет.
«Этот день мы приближали, как могли»* –Поётся в песне о Победе нашей.Давно те годы канули вдали,Но в этот праздник мы поём и пляшем.
Здесь веет тишиной,В кустах гнездятся птицыИ бронзовой волнойКачается пшеница.
Мундир тебе сковал Гераклспециально для моей баллады.Ты как германский генералзверела на плече Паллады.
Жил-был когда-то здесь поэт.Ты знаешь, друг мой, как поэта звали?Здесь, под сосной, я сплю, встаю чем свет,Ноги моей на травах виден след
Я рос на берегу большой реки.Я помню: пароход придёт сегодняИ бросит шаткие крутые сходниНа жёлтые иртышские пески.
Ты свети, мой фитилек,Маленькое солнце,Чтоб тебя найти не могЧасовой в оконце.
Июль. Четвёртая бомбёжка.Базар к сиренам не привык.Смешон, как будто понарошку,Толпы многоголосый крик.
Продавали выходной –Чёрный, папин, из бостона.Поспешили мы домойС жёлтым горлышком батона.
Белый апрель:белая замять распоротых пуховиков и подушекпо дорогам;белая кипень вишневых садов в палисадниках
Берлин горит. Подтаявшая тьмаВсе выше поднимается и выше…Огонь вошел в угрюмые дома,И с тяжким гулом оседают крыши,
Мы не заснули ни на мигТой ночью бесконечно длинной.К себе наш сон переманив,Набрякли звезды над чужбиной.
Плещет речка, в дымке голубея,Ровной зеленью оделся луг,И в саду, где наша батарея,Зацветает розовый урюк.
Мелькали дома и опушки,Дымился туман над водой,И мылся в гремящей теплушкеЧуть свет лейтенант молодой.
А все случилось очень просто...Открылась дверь, и мне навстречуДевчурка маленького роста,Девчурка, остренькие плечи!
Плющом от света отгорожены,Стоят дома старинной моды:Они из карт как будто сложены –Из красных карт одной колоды.
Люди ушли. А город остался.Мертвым, закованным в камень пространством,телом, лишенным души.
Я помню ночь – победный сорок пятый,Вбежал в казарму ротный старшинаИ закричал: «Подъем! Вставай, ребята!Довольно спать, закончилась война!»
То курная лачуга, то стены дворца,Изваянья Мадонны и кресты без конца…Колокольни. Землянки. Окопы…Не в туристском плаще, а в шинели бойца
Вот и сбылось, о чем мечталось,Что согревало нам сердца.Бежит состав, уже осталосьПолкилометра до конца.
Вот она правда – шли мыОт света и от тепла.Шли мы, огнём косимы,Туда, где беда была.
Через поле мчатся танкиНапрямки.Поднялися спозаранкуВ путь стрелки.
Какой-то ездовой сказал,Что всё, что нет войны.И, словно пьяный, поскакалПо камням с крутизны.
Гудит земля от тысяч ног,Машины, люди – все в движенье,На перекрестке трех дорогПоймешь, что значит наступленье.
И была тишина.Мы моглина руках ее взвесить.И такая была тишина,
Беспощадной войной опаленный,в Минусинск возвращаясь назад,восемь суток на полке вагоннойне смыкал свои очи солдат;
Ворвалась война на проспекты Берлина,Слетели запоры с фашистских ворот.Там армия наша – страны-исполина –На штурм на последний победно идет.
Был я там, где рвались мины,Слышал рядом свист свинца.Долю фронтовой судьбиныЧестно вынес до конца.
Я ждал тебя не как влюбленныйПодругу ждет – придет ли, нет…Я ждал тебя, как сад бессонныйЖдет на заре, чтоб хлынул свет.
Все стихи, Книга 2, 1945
Все стихи, Книга 1, Год не указан
Все стихи, Книга 3, Год не указан
Все стихи, 1941, Книга 3