– Уж лучше смерть, чем ужас мрака,
Чем жить как жалкая собака! –
Воскликнул, в бой идя, солдат
И смело ринулся в атаку.

Здесь ходят нянечки на цыпочках,
Здесь даже воздух болью сжат.
Фронтовики в бинтах и гипсе
Почти бескровные лежат.

Качаются домов притихшие громады,
Дрожит гранит на невском берегу.
Стреляют батареи Ленинграда
По лютому, заклятому врагу.

Бесконечной тяжестью во мне –
Груз воспоминаний о войне.
В мыслях и в душе её шаги.
Боже, если можешь, – помоги!

Умирают солдаты
Весною от ран,
Когда солнце стучится
В окно по утрам.

Идя за дело правое на бой,
Дышу с народом волею одною,
И если жизнь народная – прибой,
Я постараюсь быть его волною.

Тёплый ветер дует. Развезло дороги.
И на Южном фронте оттепель опять.
Тает снег в Ростове, тает в Таганроге.
Эти дни когда-нибудь мы будем вспоминать

Мы уходим – очевидцы,
Те, кто в битвах уцелели.
Как нам тут не удивиться:
Мы всё это одолели!

Обелиски ли, нежные розы ль, огонь ли, окопы ль
окружат тебя здесь по краям крепостного кольца –
смуглолицый мой, синеглазый мой Севастополь,
я узнаю тебя, как сын узнает отца.

Здесь веет тишиной,
В кустах гнездятся птицы
И бронзовой волной
Качается пшеница.

Мы изучали обнажения
Пород осадочных в Сухом Логу
И собирались в воскресенье
Разжечь костер на тихом берегу,

Утро взорвано грохотом грузных моторов,
В небо с гордостью смотрит гвардеец-солдат.
В громовой вышине над оглохшим простором
Строгим сомкнутым строем самолеты летят.

«А надоело о войне, –
Сказал со мною рядом кто-то, –
Послушать о любви охота…» –
И что-то дрогнуло во мне.

В декабре всё помертвело,
Холодов пришла волна,
Стало слышно, как гремела
Под Калинином война.

Вновь смотрю на это фото,
Рыжий чуб свой теребя.
Слышу хохот пулеметов,
Вижу, милая, тебя.