Лед на речке поплывет,
Зацветет земля.
Загрустит и ждать придет
Кто-то в сад меня.

Я помню бегущие ноги,
Кричащие рты и глаза,
И слёзы,
И слёзы у многих...

Грустно в нашем саду.
Он день ото дня краше.
В нем и в этом году
Жить бы полною чашей.

Богата земля печами.
Домами земля бедна.
На запад, светясь ночами,
Ушла умирать война.

Вот и всё, последний выстрел…
И над Влтавой, и над Вислой,
И над Эльбой – тишина.
Ликованием солиста

Это имя ударит под дых
И весомее всякой медали…
Только чудом оставшись в живых,
Как мы насмерть ещё голодали!

Здесь война рубежи столбила
И дороги костьми мостила,
Здесь хлеба на крови растут.
Я тебе обязана хлебом...

Кольцо огневое все туже сжималось.
Голодный, холодный, промерзший насквозь,
На кромке земли, как скала, возвышаясь,
Стоял Ленинград, наш могучий форпост.

Обступили на краю России
Вдруг воспоминания меня –
Острые, как раны ножевые,
Гневные, как всполохи огня.

...И когда облака продолжали сниженье,
А вблизи и подруги не видно почти,
Голос чей-то с высот ей подсказывал: «Женя,
Для поднятия духа девчатам прочти...»

Дым над осенью,
Резкий и синий.
Едкой гарью
Октябрь напоён.

Всплески пламени, пушечные гулы,
Города в ночи, как в траурной кайме…
Едва улыбка тронет губы –
Все это устремляется ко мне.

Припомню – и горлу становится душно,
Припомню – и сердце в груди замирает;
Гудящим пожаром, тревогой воздушной –
Так в памяти детство моё вырастает.

Война опять у Дона сутками
Ворчала, кашляя надрывно,
С морозным ветром звуки жуткие
Текли на хутор непрерывно.

Я был эвакуирован из детства
С последним эшелоном на восток.
Прошли десятилетья. Долгий срок.
Но никуда от памяти не деться.