Как трудно мне привыкнуть к городам,Сродниться с шумом молодых акаций.Но отчего, я не пойму и сам,Ещё труднее с ними расставаться.
Читать
Пух тополиный с мелкой зерньюПарит. Белым-бело вокруг.Что ж, отпирай, скиталец, сени!А он поднять не в силах рук.
Зачин моей песни,Волною взметнисьИ клятвой суровойСтране отзовись!
Сомкнулись ножницы огняКак раз над нашими рядами.Был день. Глазам не видно дня:Перед глазами – мрак и пламя.
В ту, сорок четвёртую, веснуБыло неспокойно в детском доме.Толька Луговой и Витька ДёминПо теплу сбежали на войну.
Светился Полоцк в летней дымке сизой.Гот*** – бог атак – доволен был вполне,Когда с колонной танковых дивизийМолниеносно подошёл к Двине****.
Проплывают столетья.Проносятся даты.Ты всё та же –В предутренней дрожи берёз.
Нас не брали на фронт в сорок втором,нас в убежища прятали бабки и деды.…Ночь – пространство со всех полыхает сторон.Утро – в пепел деревья и травы одеты.
Сквозь дымы и пожарища адскиеВсё летят по просторам страныТреугольные письма солдатские −Журавлиное счастье войны.
Полыхает калина в леваде,И над степью алеет заря.Вот и снова пора листопадаУлетает птенцом сентября.
Под Полоцкомбыло так:мутнаяПолота
Вдали гремит война.Безлюдье дышит мраком.И лает тишинаГолодною собакой.
Хочу в былое пристальней вглядеться,Но вспоминаю многое с трудом.В конце войны и на исходе детстваМеня судьба забросила в детдом.
Неприметная деревняПод названьем «Три ключа».Скрыли кронами деревьяОбелиск из кирпича.
Меж Доном и Хопром*Мне довелось родиться…Он виден, отчий дом,Да солнышко садится...
Мы, пожалуй, немалоПожили на свете,Скоро в дальний полётВ мир сокрытый, иной…
Ты свети, мой фитилек,Маленькое солнце,Чтоб тебя найти не могЧасовой в оконце.
Ты сны мои предгрозовыеНе покидала ни на миг.И я узнал любовь впервые.Но близились сороковые
Много сложено песенО битвах, гремевших когда-то.У тогдашних мальчишекСегодня виски в седине.
Ты тихим сном уснула. Спи, жена.У синих окон ходит тишина,В сыром бору, у речки тихоструйнойЗвенят ее серебряные струны.
Ты хлопотливо бродишь по дворуИли грустишь, лишась покоя, мама?Ты в полдень, перед сном и поутруВсе сына ждешь с тоскою, мама?
Не верещит – замёрз сверчок,До тёплых дней не отзовётся.Наверно, поломал смычок,А вот починит – и вернётся?
За окошком дышит холод.Ветер воет на луну…Помещенье нашей школызанял госпиталь в войну.
Подымите заздравные чаши, друзья!Он родился уже, он идет, –За него и непьющим не выпить нельзя –Сорок третий сверкающий год!
Тысяча четыреста восемнадцать днейМы были в долгом пути,Среди сожженных лесов и забытых полейСтояли лицом к врагу.
Заслоняя коптилку,Что одна на блиндаж,Сбив пилотку к затылку,Очинил карандаш.
Тяжеловесность канонады.Грома топочут как слоны.Идем без строя, без команды,Под балалайку в три струны.
Сергею ОрловуТяжелый след. Упрямый след.Под пулеметами. Ползком.Еще мне, может, двадцать лет
Тянулись длинно темные колонны,как бесконечный, медленный поток,солдат немецких, грязных, полоненных,по серому асфальту на восток.
Осколки и пули, промчавшие даже,Нацелены, кажется, только в меня…Но кто-то останется, кто-то расскажет,Дойдя до победного ясного дня
У Аксиньи брови сини,Словно галочье перо,В пятистенке у АксиньиОт тафтовых кофт пестро.
Я трепетно читаю имена.Вот сверстники.Я здесь встречаюсь с ними.Война, война!.. Оставила она
Дельцы в лимузинах, с Петровки шуршащих,Фотографы в поисках броского кадра,Посланцы лощёные недругов наших –Все смотрят на сквер у Большого театра.
Над братской могилой – вечерняя тишь,Лишь ветер играет листами,Но ты одиноко упрямо стоишь,Как будто здесь что-то оставил.
Не знаю, есть ли райские воротаИ кто на землю смотрит с высоты…Но слышу, рядом как вздыхает кто-то,Когда несут к надгробию цветы.
Все стихи, Книга 2, 1945
Все стихи, Книга 1, Год не указан
Все стихи, Книга 3, Год не указан