ДВАДЦАТЬ ЛЕТ
Здесь владенья зимы. Холода.
Всю округу морозы сковали.
Хоть две жизни имей – и тогда
Эту стужу осилишь едва ли.
Как юны были мы, как безмятежны!..
Наш братский круг – одна душа и плоть,
Всех нас мог накормить один ломоть,
И полдень – белорусский – всех нас нежил.
И осыпался солью млечный Путь
На темную душистую краюху,
И на санях мы мчались, что есть духу, –
Через ворота ветра – лесу в грудь.
Не в поле – на небесном берегу –
Вязали мы снопы рассветов росных;
Как майские жуки в ребячьих космах,
Барахтались зимой в густом снегу.
Гнездовья под застрехами найдя,
Ныряли мы в теплынь соломы старой,
И пили из цветка настой нектара,
И собирали бусинки дождя…
Как юны были мы, как безмятежны!..
Когда всех нас, не ведавших беды,
В кровавый час – велев сомкнуть ряды –
Беда из детства вырвала поспешно.
Ударил клюв железного дождя
По звездам, по снопам зари спалённой,
Цветочный мед потек слезой соленой…
Шагал я с вами, жизни не щадя,
Но удалось врата страданья мне
Пройти, – как те – лесные – ветровые, –
Со светлой верою, что неживые
Простят живым разлуку на войне.