Опять весна. Как прежде, снова
Сверкает солнце с высоты.
Дома, одетые в обновы,
Стоят, спокойны и просты.

Побелел кусок асфальта голого,
Тишина, машин не слышно тут,
Важные, откормленные голуби
Крошки хлеба пухлые клюют.

Ждёт тепла весеннего окраина.
С дочерью, средь мелочных хлопот,
Снайпер Зинаида Николаевна
В тихом Белоострове живёт.

День настал. Проснулись ветры.
Пыль летит под облака.
И мелькают километры
Под ногами рысака.

На войне мы не были. И всё же
Мы – твои участники, война…
Чёрный голод – аж мороз по коже –
Отравил нам кровушку сполна.

О, китайские львы! Вы стоите на невском берегу,
Как стояли нерушимо в дни блокады гитлеровцев.
С ленинградцами вместе вы одержали победу,
И никто вас не победит, как и ленинградцев.

Чтоб наша жизнь была крепка,
Зерном чувалы пятило,
Покоя не давай рукам,
Работай втрое, впятеро.

Я скажу, мы не напрасно жили,
В пене стружек, в пыли кирпича,
Наспех стеганки и бескозырки шили,
Из консервных банок пили чай.

Запылали огни. За отрядом проходят отряды.
Самолеты гудят, – ведь на запад фронты и фронты.
Украина моя, ничего мне на свете не надо,
Только знать, что со мною, родная, по-прежнему ты!

Мне, сыну русского солдата,
С годами вспоминать больней.
Фашистской пулей эта дата
Прибита к памяти моей.

На кромке переднего края,
лишь крикнуть успевший: «Вперед!»,
он знает, что он умирает,
не верит, что насмерть умрет.

В коридоре больничном кислородный баллон, –
Почему-то снарядом показался мне он.
Может сумерки этому были виной,
Может память, что вдруг овладела душой.

Среди тряпья, немецких касок, ям
Здесь, у крыльца, валялось под ногами
Льняное полотенце, по краям
Расшитое большими петухами.

Нам до сих пор блокадный холод снится
В костях солдатских с Пулковских высот!
И до сих пор красы нетленной лица
Полк в поименном перечне ведет

Мне однажды наподдали –
И всерьёз, а не слегка, –
Что я дедовы медали
Утащил из сундука.