И он подумал: «Чёрт, нелепо!» –
ещё подумал он: «О, жизнь!» –
под свист и вой, под грохот с неба,
под чьё-то хриплое «Ло-жись!»

Дитя послевоенных лет,
Я отовсюду в Питер еду,
Чтобы купить себе билет
На праздничный салют Победы.

Что фашистам неугодно –
Нам как раз наоборот!
Мы отбили город Гродно,
Мы продвинулись вперед.

Когда кольцо сомкнулось оцепленья
И рядом раздалась чужая речь,
Когда почуял: жизнь не уберечь, –
Увидел он в последнее мгновенье

Внесли два дюжих санитара
Носилки в познаньский вокзал.
Внесли, поставили на нары,
И я невольно рядом встал.

Окончилась война! Окончилась война!
А нам с тобой повестка вручена.

Я строил баррикаду.
Но не об этом речь!
Мешки с песком укладывал
и яростно угадывал

У Рейхстага мне седой полковник
Ту медаль победную вручил,
И навеки я, друзья, запомнил,
Что комдив в Берлине говорил.

Мы щавель за домом рвём.
День стоит ненастный.
Рассекает тучи гром
Плетью ярко-красной.

Опять копаю огород,
Опять земля – сплошная глина.
Отец, поди, уже берёт
Один из секторов Берлина.

У донской излучины,
У горящих сел
С верной, неразлучною,
Я с тобою шел.

Над полем боя тишина немая…
Полоской окровавленной горя,
Израненные крылья поднимает
Над горизонтом алая заря.

На солдатских путях заграничных,
В блиндажах и окопах не раз
Снился мне – неизменно, привычно –
Дедом срубленный, черепичный

В атаке недолгой у тихого Дона
Отец мой упал на разбитый лафет.
И стал я на Волге хозяином дома
В свои горевые одиннадцать лет.

Не стану врать – война давно не снится,
Всё отоснилось начисто, вполне.
Зато мне от нее весь век не спится,
Как будто отоспался на войне.