Мы легли у разбитой ели,
Ждем, когда же начнет светлеть.
Под шинелью вдвоем теплее
На продрогшей, гнилой земле.

Хорошо, товарищ, после боя,
Выдыхая дым пороховой,
Посмотреть на небо голубое –
Облака плывут над головой…

Между боем и боем,
подсумок досыта набив,
кашевару манерку* отдай:
черпака не жалей, мол, –

В зеленя – щекой небритой,
Весь в мазуте и в пыли,
Крепко спал он, как убитый,
На груди своей земли.

Пятнадцать лет на карте нет страны,
Разорванной на части без войны,
А мы победу празднуем упрямо
С томящим ощущением вины...

Дина Дурбин* смеётся с экрана,
Белозуба, лукава, нежна,
И, как пух одуванчиков, странно
Над Европой плывёт тишина.

Когда тебе придется в жизни круто –
Любовь изменит, отойдут друзья
И, кажется, прихлынет та минута,
Перед которой выстоять нельзя, –

Незнакомо тебе это трудное слово,
Что подошвами выбито, впаяно в грунт.
Нам оно вспоминается снова и снова –
Ветровой, опалённый огнём Моонзунд.

Я плачу о тех убиенных,
Которых нашёл следопыт.
И страшно мне слушать военных,
Поющих «никто не забыт».

И вот встает над синим Доном,
Как в Игоревы времена,
Огромным, кровью обагренным
Щитом червленая луна.

Учебники, прочитанные мной,
Усваивались поздно или рано,
Но тот, что называется войной,
Осмысливал я по отцовским ранам...

Думы уползают, как паром,
На волнах годов в иное лето.
Наша дружба давняя согрета
Партизанским памятным костром.

Назовите его «Сталинград»,
Этот город в степях Волго-Дона,
Да устройте всемирный парад
С торжеством колокольного звона!

По каким только пням не косили,
Не гребли по болотам каким
Твои жёсткие травы, Россия,
Из войны чтобы выйти живым.

У матери их трое было,
И всех троих она любила.
Настали дни войны…
Пошли на бой с врагом три сына