Следов не хранит гранит.
Выжженная земля следов не хранит.
Но если ноги кровоточат,
Если сердце кровоточит

Вдову не надо путать с вдовушкой:
Вдова – она с войны вдова.
Её бедовая головушка
Светла, как в инее трава.

Я учился писать...
Мимо школы – колонны, колонны
Колыхались рекой
И впадали в невидимый фронт...

Стоит лишь оглянуться назад,
В опалённые дали России, –
Видишь строй поредевший солдат,
Их суровые лица простые…

Я рос на разбитых вокзалах
С мечтою о чёрством куске.
Считать я учился по шпалам.
Читать – по маршрутной доске.

Не воевавший, но хлебавший
Баланду тех военных лет,
Голодовавший, холодавший,
В пугач реальный порох клавший:
Глубок на детстве, горек след.

Над столом висит он, на ковре,
Потемневшей лентою обвит,
По краям немного обгорел
И немецкой пулею пробит.

Мы потому не носим ордена,
Что это дело вовсе не простое,
Что нас и так преследует война
И первый бой нам не дает покоя.

Нынешний год и суров, и строг –
Разгар страды боевой.
Еще уцепился за наш порог
Разбойник кровавой рукой.

Солнце
уже не так одиноко
как над снегами
свежая зелень...

Снова к горлу приставив штык,
Продолжает фашист допрос.
Снова в этот жестокий миг,
Стиснув зубы, молчит матрос!

В память об убиенных
в этой святой войне –
хватит ли у Вселенной
звёздочек в глубине?

Когда встречаю ветерана,
То в блеске праздничного дня
Я чувствую, как ноют раны
У молодого, у меня.

Думы уползают, как паром,
На волнах годов в иное лето.
Наша дружба давняя согрета
Партизанским памятным костром.

Весточки из огненного шквала
Дома ждут невеста, друг и мать.
Бой горит. Минут свободных мало.
Из троих – кому мне написать?