Плясали бабы в День Победы,
плясали, шаткий пол дробя,
забыв про горести и беды,
забыв на миг самих себя.

В январе, на рассвете мглистом,
До открытия артогня,
В члены партии коммунисты
Собрались принимать меня.

Фриц наяривал «Катюшу»
на губной гармошке,
разбередивая душу
хуже, чем бомбежка!

Мы по Ладоге ехали ночь напролёт.
Справа лопался лёд, слева рушился лёд,
Помню вспышку и свист, помню снега ожог,
Чью-то руку и голос: «Не бойся, дружок».

Как будто лишь сейчас взошла
На пьедестал – не эшафот.
И небо синева зажгла,
И свежий ветер волос рвет.

День Победы. Непогода.
Мокнет первая листва.
Закручинилась природа
Накануне торжества.

Назовите его «Сталинград»,
Этот город в степях Волго-Дона,
Да устройте всемирный парад
С торжеством колокольного звона!

Сухие ветки прогорают быстро,
И кажется, совсем погас костёр,
Но на лету одну поймаешь искру –
И вот уж снова начат разговор.

Ты думал, фашист,
что, бросив моё голое тело
в хлад подземелья,
Ты все у меня отобрал...

Когда в атаке отгремит «ура»,
В ночи звезда скользнет по небосводу, –
Мне кажется, что ты еще вчера
Смотрела с моста каменного в воду.

Сквозь дымы и пожарища адские
Всё летят по просторам страны
Треугольные письма солдатские −
Журавлиное счастье войны.

Нам не дано судьбой владеть,
ей управляют свыше.
Когда включает счётчик смерть,
страх разума не слышит.

Слышишь, батя, тишина какая?
Под ногами жёсткий снег скрипит,
Да заря, за лесом догорая,
Все ещё никак не догорит.

Я сдыхал, а жизнь всё равно текла,
Мне в гримасу стужа сводила рот.
Я потёмок ждал, чтоб украсть тепла,
Если в эту ночь повезёт.

Лицо твоё, вконец усталое...
Но слёзы мимо желваков
Струятся, словно воды талые
Из-под осевших вдруг снегов.