Расскажет Старшинов
Про ад – не зло, не колко,
Хоть столько жёстких лет
Несёт с войны осколки.

Как уголёк,
Держу в руке осколок,
Что вынут нынче
Из груди отца...

Он был беспомощно-смешон в строю:
Как поварской колпак, сидит пилотка,
Похожая на длинную змею,
В пыли дорожной тянется обмотка.

Я ни зверей не бил, ни птиц.
И только вражеская сила,
Что хлынула из-за границ,
Меня к оружью приучила.

Что несёт война, я знаю!
Потому-то в эту ночь
я природу заклинаю –
людям всей земли
помочь.

Бомбили нас – земля качалась,
Со стен окопа плыл песок.
У лейтенанта жизнь кончалась:
Осколок врезался в висок.

Он родился 9 мая.
И 9 мая отец,
День Победы в Берлине встречая,
День рожденья справлял, наконец.

Июль. Четвёртая бомбёжка.
Базар к сиренам не привык.
Смешон, как будто понарошку,
Толпы многоголосый крик.

Отправляя письмо, я ответа не жду,
Не придёт он, уверен я в этом.
В том далёком теперь сорок первом году
Я расстался, не встретившись, с дедом.

Приходит день, и по-мужски сурово,
Окинув взглядом землю и года,
Не проронив ни стона и ни слова,
От нас отцы уходят навсегда.

Да.
Не смотрю я фильмы о войне.
Не то чтоб они были не по мне.
Но я бомбёжки эти узнавала...

Когда похоронка пришла – для него
Застыли озёра и реки.
Не видел, не слышал старик ничего,
Как будто бы умер навеки.

Мяли танки теплые хлеба,
И горела, как свеча, изба.
Шли деревни. Не забыть вовек
Визга умирающих телег,

У старушек блокадных особенный день – пенсионный.
Он не праздник – начало рассчитанных праздничных дней.
И бездомных котов на обед позовут поименно,
И безродных собак обогреют заботой своей.

Когда тебя бессонной ночью
Снарядный визг в окоп швырнет,
И ты поймешь, что жизнь короче,
Чем южной звездочки полет, –