Было время огня:
Без атаки – ни дня.
Было время утрат
И солдатских наград.

Полсотни лет простились у порога,
Но молодость с собой не увели…
Еще вчера меня звала дорога
К делянке, где подснежники цвели.

Война бетховенским пером
Чудовищные ноты пишет,
Ее октав железный гром
Мертвец в гробу – и тот услышит!

Из города уже был изгнан враг…
Еще дымились взорванные зданья,
И где-то близко – взрывов полыханье
И грохот нескончаемых атак.

Парни сеяли, пахали
И снимали урожай.
На войну их всех забрали
Там убили. Страшно. Жаль.

…Мы жили двое. Трудно было.
И в этом не твоя вина:
Из-за опушки леса била
Прямой наводкою война.

Каганец бензиновый неярко
Желтый свет бросает по стенам.
Улыбаясь, девушка-мадьярка
Свой бокал протягивает нам.

Я родился под пение вьюги
В предвоенной хантыйской семье,
И всё время мохнатые руки
Древних кедров тянулись ко мне.

Опасность повисла в эфире –
Слепой и убийственный груз.
В бесплодных мечтаньях о мире
Позорно молчание муз.

Славно воевали моряки,
Перед смертью смазали замки.
Командор о будущем мечтал –
Не ржавеет мужества металл.

Вторые сутки не стихает ветер,
Стремительны, как вспышки, вечера,
И этот день, что короток и светел,
И делит мир на завтра и вчера.

Враг был выбит русскими штыками.
Лишь печные трубы да зола,
Черепки да гильзы под ногами
И доска с названием села…

Фронт. Стая поднялась воронья –
Знать, фыркнул миномет спросонья
Как будто отмахнулся: на!
Возьми! И снова тишина.

Над Дунаем тополь гибкий
Вздрогнул раненой корой.
И вздохнули робко скрипки
На разбитой мостовой.

Куковала в рощице кукушка,
Серебрились росы на листве.
Поутру забила гулко пушка
Над землянкой нашей в синеве.