Отколесила давняя война,
Отубивала,
Отпытала,
Зáмерла!

Я – партии сын, и Отчизна мне мать,
В бою я не буду назад отступать,
А если погибну в жестоком бою,
Скажите словами народу:

Мне снился сон, и я во сне кричу:
У самолета отстрелили лопасть,
Всё кончено, я падаю, лечу
В разверзшуюся подо мною пропасть.

Я всё запомню так,
как есть.
Как листья улетают с веток,
как тарахтит на крыше жесть,
как ночь чиста перед рассветом.

Над черным носом нашей субмарины
Взошла Венера – странная звезда.
От женских ласк отвыкшие мужчины,
Как женщину, мы ждем ее сюда.

Зори встают над полями росистыми.
Вспыхнули в небе высоком огни.
В речку весёлую ивы ветвистые
Смотрятся, будто девчонки они.

Луна мешала. Я не спал.
Сквозь щель двухстворчатой огромной
Я слышал чоканье негромко,
Смех женский, редкие слова.

Я помню ночь – победный сорок пятый,
Вбежал в казарму ротный старшина
И закричал: «Подъем! Вставай, ребята!
Довольно спать, закончилась война!»

Под Клином пал Иван Крестьянцев.
Вот крест – фамилия его.
Он был мальчишкой-новобранцем.
О нём не знаю ничего...

Хотелось: крылья грохнуть оземь,
плуг нацепить – и бороздой…
…Пахали женщины на оземь
в степи за взлётной полосой.

Надел шинель, винтовку взял –
Ну чем не воин? Но куда там!
Я стал мечтать, но я не стал,
Не стал тогда еще солдатом.

Раздался взрыв на Эльбе вспененной,
И я к нему что силы мчусь,
И прибежали в то мгновение
Американец и француз.

Я вчера был нежным и влюбленным,
Первый стих рождала тишина.
А сегодня взрывами и стоном
Рифмы перепутала война.

Салют. Гулянье. День Победы.
Орденоносный старичок,
Заметив, как мы оба седы,
Сказал: «Держись, фронтовичок!»

И был июнь, и рожь входила в колос,
Вставали стройки, плавился металл…
И девичий грудной и грустный голос
Кого-то звал в ночи, кого-то ждал.