Долго пуля летела,
Кусочек свинца,
Кабы только задела –
Скосила отца.

Написал я все, что надо,
А увижусь – доскажу.
А теперь письмо солдата
Треугольником сложу.

Я тебе посвятил много пламенных строк,
Ты же письма писать мне не хочешь…
Ну так знай, я могу и к тебе быть жесток
И порву свое сердце на клочья…

Я родилась в победном сорок пятом.
Ещё дымилась русская земля,
Когда пришла суровая расплата
К распластанным штандартам у Кремля.

Был тот заветный час, когда
Зениток отгремели громы,
Хлестала гневная вода
В края десантного парома.

Пришел навестить, а казарма
в торжественных сборах с утра.
И осень в окне лучезарна,
и – вроде прощаться пора.

Позади грозовая эпоха –
Сколько жизней взяла на погост?!
Но никто до последнего вздоха
Не свернул с этих огненных вёрст.

Он забыл, что он был командиром полка,
что осталась на Западном фронте рука.
Он не просто забыл – он закончил полёт,
в мирном мире без неба забот достаёт.

Мокрый снег белил окопы. Бил в лицо. Глаза слепил.
Сытый лектор в полушубке о грядущем речь вопил.
Он на подвиги и жертвы битый час нас вдохновлял.
По бумажке называя, кто геройство проявлял.

Сколько было детей на Крестовском
до войны!
Я видел – сотни!
По именам...

По мненью баб, всё будет чинно.
Достойно встретить – не пустяк.
Ведь как-никак придёт мужчина,
Хозяин дома как-никак.

До сих пор мне снится та бомбёжка:
вздрогнула и вздыбилась земля,
всё тогда исчезло, даже ложка –
ложка деревянная моя.

Дело будто простое – улечься в кровать
И уснуть до утра беззаботно.
Нет, его эта ночь будет минами рвать
И окутывать жижей болотной.

Воздух прострочен смертельным свинцом,
Словно материя огненной ниткой.
Небо зловеще висит над бойцом.
Корчится, стонет земля, как под пыткой.

Вот и май пришёл. Войне конец.
Мир ликует в радости безмерной.
Ночью постучал в окно отец,
Встав с трудом из-под звезды фанерной.