Мать с войны хранила похоронки,Четыре пожелтевшие листа.И они лежали за иконкойПод охраной самого Христа!
Читать
Занавешенное окносолнце прошило тонкой ниткой…Мы проснулись уже давно;За окном грохотали зенитки.
Отец в ремнях, большой и смуглый,домой вернулся из Берлина.В прищуре глаз играли углитой, огнедышащей, былины.
В Крестцах машины нагрузив мукой,К военным хлебопёкам мы попали,И, тёплый хлеб ломая фронтовой,Горячим чаем губы обжигали.
Лошадей уважаюЗа то, что они воевали,Что и их, как и нас,На дорогах войны убивали.
Победы достаются трудно!Передний край кривой траншеейПролёг под скальпелем хирургаУ моего отца на шее.
Захолустный сын России,По-крестьянски тих:В двадцать – услыхал впервыеПаровозный крик.
Играет маршал на баяне,Прикрыв усталые глаза.По фронту дальними боямиГрохочет, пятится гроза.
Помнишь ли, Маруся,К нам грачи прилетали,На ободранных берёзах отдыхали,Из калюжин снеговую воду пили...
Яблони помнят отца –Так, как умеют деревья.В старенькой тихой деревнеЯблони помнят отца.
Память стонет от боли,Не позабыв ничего.Блёклое видится полеСтрашного года того.
Текут часы, вползает холод в дом.В нём остывают вещи, стены, двери.Во что и утром верилось с трудом,К исходу дня уже никто не верит.
Опять возвращаюсь яК памятной дате…Ты славно ошибся,Мой юный солдатик!..
О тамбовских волках речь идёт по России –о крутых мужиках, что крепки от сохи,да ещё от земли, что их пробует силыи вбирает их соль… Есть ещё мужики!
В деревне чествуют Победу,как всюду по родной стране...Мальчишка, бить фашистов едуЯ в повторяющемся сне:
Навсегда ли погасли глазаМолодого лихого арата*?И родители ждут и друзья –И никак не дождутся солдата…
Щеки снег иголками колет.Как наждак, поземка шуршит.За станцией в гудящем полеНи огня нигде, ни души.
И гранит, и бетон, и стальВ эту ночь мы с землей смешали.Под ногами хрустел хрусталь,Тряпки шелковые шуршали.
Видно, выписал писарь мне дальний билет,Отправляя впервой на войну.На четвёртой войне, с восемнадцати лет,Я солдатскую лямку тяну.
Нас в августе к службе призвали.Винтовка, шинель, вещмешок.Прощальную грусть на вокзалеРазвеивал рыжий Витёк.
Вместилась жизни сутьВ наказ отцовский сыну:Почётны раны в грудь,Позорны раны в спину.
Я знал, что не погибну на войне,В какую ни попал бы переделку.Мне внучка вдруг привиделась во сне.Она из рук в лесу кормила белку.
В холодных северных широтах,У моря, на краю земли,В свой клуб бойцы морской пехотыОднажды вечером пришли.
Скоро, скоро буду дома…Нет, сдержаться не могу –И по улице знакомойЯ бегу, бегу, бегу.
Вошел в село, даётся дивуОт непривычной тишины;С любовью смотрит на крапиву,Как цвет заморской стороны.
Ангелы, придуманные мной,Снова посетили шар земной,Сразу сократились расстоянья,Сразу прекратились расставанья
Если ваше детство тоже пробежалоПереулком Ляминым в Детское Село,Если переулок ЛяминИ для вас, как тихий голос мамин
Ветер пылью шумит по кустам,леденеют сожжённые сёла…И разносится: «Все по местам!» –капитанское хриплое соло.
Эшелоны гремят обратные,посреди зимы,и китайские аккуратныеотстают дымы.
Ах, чем он запомнился, этот денек,Когда миновал я границу?Иду и читаю: «Вокзал». «Кипяток».Гляжу и смеюсь: уцелели, браток!
Чугунным мостом над кипучей рекойШагает с вокзала сержант молодой.Омытые ливнями буйной весныИркутские дали чудесно видны.
В том краю, где ясные озёраОт снарядов плещут и кипят,Окружил курчавого сапёраВражеских разведчиков отряд.
Война идёт.А я – лежу,на солнцепеке греюсь.Вот харч в мешочек уложу.
Война начинается с быта.В траншее на миг тишина.Сто грамм, недопитых убитым,Добавит живым старшина.
Мороз идет в дубленом полушубкеИ валенках, топча скрипучий прах.От уголька зубами сжатой трубкиСлоистый дым запутался в усах.
Все стихи, Книга 2, 1945
Все стихи, Книга 1, Год не указан
Все стихи, Книга 3, Год не указан