Не будет, наверное,
Школьных занятий,
Хоть дети явились из снежной дали:
Не взяли ребята
Ни книг,
Ни тетрадей –
С буханкою чёрного хлеба
Пришли.

Дед, не хвастая сноровкой,
Но в угоду детворе,
Метки чиркает ножовкой
На сверкающей коре.

В полночь холодно, в полдень жарко,
Ветер хочет всю пыль смести.
Остается рабочий Харьков
Вехой, пройденной на пути.

О, память! В этом благе и покое
Почаще взбудораживай мне грудь:
Напоминай про горюшко людское,
Про собственное горе не забудь.

Стоит, опершись на костыль,
Один под стынью небосвода,
Далёких лет живая быль –
Солдат войны, солдат свободы.

Шумят в Силезии каштаны.
Под ними, предвкушая сон,
Справляет отдых долгожданный
Наш поредевший батальон.

Мне о любви бы, о весне,
Да вот беда, не пишется.
Я на войне, большой войне,
Под деревенькой Лишица.

Не ради славы, чтоб историк
писал трактаты обо мне,
провёл я – труд был этот горек! –
четыре года на войне.

Лети, стремительный и грозный,
В просторах облачных дорог.
Ты ласково народом прозван,
В бою бесстрашный, – «ястребок».

Увидела только сейчас
ваши портреты.
Увидела свет ваших глаз,
братья-поэты!

Мы уходим на северо-запад,
И рыдает, и пляшет перрон,
Но гармонь, задохнувшись внезапно,
Замерла – и притих батальон.

Отцы окопное наследство
Ещё не приняли сполна,
А нам детдомовское детство
Уже готовила война.

Небо было вроде грязной ваты,
Снег – глубок, дорога – тяжела;
Целый день усталые солдаты
Шли туда, куда она вела.

В капонире, в гнездышке лодочкой,
Поселился удод с удодочкой.
Я ступаю по глыбам сожженным
И дивлюсь капризу весны

Про отцов говорят: погиб,
про отцов говорят: пропал.
Мой – не трус, посмелей других –
в этот перечень не попал,