С мальчишками дралась я во дворе
И не боялась, что придёт расплата:
Известно было местной детворе –
Есть у меня два сильных старших брата.

Белоголовому мальчишке
В глухом берёзовом краю
Узнать пришлось лишь понаслышке
Про славу прежнюю твою.

Когда был объявлен конец войне,
Я спал безмятежно, вернувшись из роты.
Проснулся в немыслимой тишине,
Свалившейся с неба на наши высоты.

Отчизна! В дни невзгод и муки
Твоей судьбы я не бежал:
Надел шинель, винтовку в руки,
А за ремень заткнул кинжал.

Так трудно скрывает округа,
Что знала другое житьё,
Что глубже мужицкого плуга
Война испахала её.

Мне казалось, прошло, поросло-заросло повиликой,
Взорвалось и осело дорожною пылью у ног.
Есть у каждого в прошлом такое, что лучше не кликать,
Только разве на память навесишь амбарный замок?..

У Владимирки на госпитальном погосте,
Где шоссе от машинного гула дрожит,
И куда, что ни год, прихожу я, как в гости,
Под плитою могильною воин лежит.

Наклонившись к Вечному огню,
Памятник на площади стоит.
Вспоминает сотый раз на дню
Что-то подошедший инвалид.

На марше,
В карауле,
На привале,
Когда почти беспомощны слова...

Военная карта-трёхвёрстка.
Не мудрствуй лукаво,
Стратег!
…Бойцов уцелевшая горстка...

Смотрел на Днепр
Солдат после боя.
Он Днепра целовал бы
Лицо голубое.

Где бойцы украдкой точат
Лезвие меча?
Лес – их дом. Им светит ночью
Месяц, как свеча.

Могильщик не стар и не молод,
для бодрости чуточку пьян.
А ну-ка попробуйте в холод
лопатой стучать по камням.

Он всем хорош, солдат толковый:
Силен – не скажешь ничего.
Он и в строю – правофланговый,
Всегда равненье – на него.

Жизнь – и кислород, и дым.
Все мы были молодые.
…Мёртвые нужны живым.
Мёртвым не нужны живые.