Пахнет дегтем и пылью, дорогою русской –
Неширокой, проселочной, с детства родной,
И петровским сенцом по лозинам в раструску,
И на солнце, в тиши, терпкой смолкой лесной.
После дальних походов и стран заграничных –
Как мила ты и снова до боли родна,
Вся в разливах пшеничных, в цветах земляничных
Полевая, простая моя сторона!
В сорок первом, когда отступали мы с болью,
Когда горечь мне душу в бою обожгла,
Под немецким огнем и в немецкой неволе
Ты все тою же – русской и гордой – была.
Сколько раз ты нам снилась, бывало, за фронтом –
Полевая, простая, родная до слез,
С неоглядным днепровским твоим горизонтом,
С поредевшей семьей придорожных берез.
Все ты знала, родная: глумленье и пытки,
И пожары, и голод, и мор, и беду,
Все снесла ты в неволе, всего натерпелась в избытке,
Что с войной тебе выпало вновь на роду…
Снова веет теплом, снова вспаханы пашни,
Поднялась, расцвела и обстроилась ты,
Даже вдовье убранство пожарищ вчерашних
Не сгубило, не скрыло твоей красоты.
И, вернувшись обратно с чужбины немилой,
Верен гордой твоей и суровой судьбе,
Я с сыновней любовью и с прежнею нежною силой
Вновь к тебе припадаю и кланяюсь низко тебе.