Был душен воздух, напоенный зноем.
Бой не стихал. Жара такая шла,
Что и ночами не было покоя,
Орудья накалялись добела.

Взметнулась память! Озарилась вспышкой
Далеких лет – ликующих минут.
По памяти моей бегут мальчишки –
Китайские оборвыши бегут.

Есть в мире горы, что превыше туч,
Вершин их облака не достигали.
С их высотой сравнится он едва ли –
Курган Мамаев, брат приволжских круч.

Сквозь беды и невзгоды
Мои летели годы.
Война меня пытала
Жестокостью металла.

Мужчины мучили детей.
Умно. Намеренно. Умело.
Творили будничное дело,
Трудились – мучили детей.

Я День Победы вижу пред собою –
Тот госпиталь палату, Самарканд.
Глазами, переполненными болью,
Вдруг улыбнулся юный лейтенант.

Гулял по крыше ветер,
В печной трубе стонал.
Мы спали на повети,
И страшно было нам.

И соседи давно уж не рады –
Снова сдвинулся Ванька, дурит:
Он костёр разжигает в ограде
И кричит: «Севастополь горит!»

С газетных полос и речей на экране
Пришло наше громкое имя – «славяне».
И мы его взяли, и мы им гордились,
И с предками славой славянской сравнились…

А нас обернуло порознь
И вместе уже не раз:
Глядит сквозь военную прорезь –
Как целится – детство в нас.

Ты ненависть, которая жила
в моём отце,
во мне лишь просыпалась,
хотя в кинотеатрах не однажды...

Из Рязани, Тагила, Сибири
и откуда ещё – не узнать! –
Он лежит под звездою в могиле.
Ждёт его, дожидается мать.

Мне память перешла в наследство
От матери через её слова.
Я эту память помню с детства,
И до сих пор она во мне жива.

Трясёт машину хлябь дорог.
Солнце греет, не ленится.
Гляжу на торчащий из снега сапог
смирённого кем-то немца.

Всё испытав,
Мы знаем сами,
Что в дни психических атак
Сердца, не занятые нами,