Восходят рассветы, сгорают закаты,
Не знает, не ищет земля тишины.
В трудах и тревогах седеют солдаты –
Герои давно отгремевшей войны.

Герои-солдаты, герои-солдатки,
Вы насмерть стояли у Средней Рогатки.
У Средней Рогатки. Ни шагу назад.
Вам в спину морозно дышал Ленинград.

Земля израненная впереди…
В шинели, с автоматом на груди
Шагаю, прохожу за долом дол.
Высоко надо мной парит орел

Войну позабыл. Словно не был
На этой войне никогда,
И не открывалось мне небо
Господним порогом суда.

Трудом и боем проверяют душу.
Не отступив, пройди моря и сушу
И уцелей в горниле грозном их,
Чтобы себя и мужество решений

Над миром шальная вьюга
Не может кипеть всегда –
И солнце расправит брови,
И небо придет в себя.

Покуда жива моя бренная плоть,
Мои меня гложут долги.
Нас нынче заставили камень колоть
Для новой дороги враги.

Бой не кончился, лишь передышка,
Поредел атакующий ряд,
Мглу колеблют далекие вспышки,
И знакомые звезды горят.

К этому дню
Голову преклоню.
Надо мной не кружитесь, вороны!
Никого не оплакиваю

Трясёт машину хлябь дорог.
Солнце греет, не ленится.
Гляжу на торчащий из снега сапог
смирённого кем-то немца.

За овинами
Травы тминные.
Константиновна –
Косы длинные.

Рисует внучка бабушку
В затерянном селе,
Вздыхающую тяжко
Со скорбью на челе.

Всё испытав,
Мы знаем сами,
Что в дни психических атак
Сердца, не занятые нами,

Нам говорили:
«Крышка вам, труба!
Не справиться вам
С голодом, разрухой…»

Мороз идет в дубленом полушубке
И валенках, топча скрипучий прах.
От уголька зубами сжатой трубки
Слоистый дым запутался в усах.