Ты помнишь, друг,
Как мы отцов с войны встречали,
Как лезли на отцовские колени,
Царапаясь носами о медали...

Услышьте о правде жестокой,
о том, как седой генерал
от Родины милой далёко
в застенке сыром умирал.

Кто прошёл сквозь пожары и беды,
не забудет уже никогда,
как цвела и дымилась Победа
и от пуль закипала вода.

Вот и всё, последний выстрел…
И над Влтавой, и над Вислой,
И над Эльбой – тишина.
Ликованием солиста

В еврейском скудном городке,
Где проходила налегке
Белогвардейская пехота,
Где отдыхали от похода...

У пыльной военной дороги
Мы сделали краткий привал.
Горели усталые ноги,
В лощине ручей ворковал.

…Долго ехала, Бога молила,
Ветер смахивал слёзы с лица…
Замираю над братской могилой –
Там, где светится имя отца.

Вдоль некошеной травы,
Пропыленные, как мельники,
От сапог до головы,
Мы идем безостановочно,

Был Первомай.
Гулял весь дом,
кружась пластинкой патефонной,
и мама в платье голубом...

Ночь без сна, в метель и дождь – без крова,
Чужд шоферу на войне покой –
Гасли дни и зажигались снова
На моей дороге фронтовой.

Летний вечер погожий,
Пропахший парным молоком.
Лёгкий ветер по коже
Пробегает, ласкаясь щенком.

Сапоги надраены до лоска,
Брызжет с пряжки солнце горячо,
Светится застенчивой полоской
Снежной белизны воротничок.

Все ваши жизни – вас было четыреста,
Еще не обстрелянных фронтом ребят, –
Вместились в коротком приказе: «Выстоять»,
В приказе и клятве: «Ни шагу назад!»

Была она узостью плошки
И ширью отцовских рубах.
Хмелела от мёрзлой картошки,
Трезвела, пока мы в бомбёжки...

Как много нынче снега талого
По всей дороге развезло…
Я на попутке до Началово* –
Спешу в родимое село.